Александр Никишин - Кенгуру на фресках

Судя по тому, что он еще во главе корабля – наказание было низкой степени. Средняя могла привести к недееспособности от нескольких часов до нескольких суток. О высшей никто ничего толком сказать не мог, кроме того, что до неё дело ни разу не доходило и это была явно не смерть, но что-то похуже её.

Вблизи преддверия раскаленного ада смерть не пугала. Здесь она могла просто заменить собою жизнь так быстро, что сознание просто не успевало осознать факта кончины.

Когда корабль входил в корону или его слизывал протуберанец, те, кто был в нем, должно быть, и не верили в то, что они уже мертвы. Ходили слухи, подобные тому, что при таком быстром распаде плоти сознание не успевает разрушаться и, уже несуществующий в реальности, человек продолжает существовать в своем сознании – сам в себе. Как в субъективном коконе, не соприкасающемся с реальностью или как собственная, индивидуальная вселенная, в которую нет посторонним входа и нет выхода из неё ему самому. Да и зачем. Когда ты сам вселенная – не имеет значения, что ты не существуешь для других, которые для тебя перестали существовать. В себе вселенная, в себе вечность.

На эту тему на Земле написали и опубликовали несколько книг, сразу ставших бестселлерами и причиной возникновения множества сект, переросших в движения, которые, то враждуя, то сотрудничая между собой стали подвергать нападкам официальные церкви.

Не удивительно. Человек, загнанный в физическое замкнутое пространство, начинает искать выход из него. Физически не существующий, но который можно придумать. Если раньше для Земли-острова с дефицитом ресурсов выход для её обитателей был в царствах божиих и реинкарнациях, то сейчас картина начала меняться.

Солнце вновь стало воцаряться в человеческом сознании как чертог спасения.

Человечество сделало очередной рывок наружу, чтобы снова обнаружить себя в замкнутом пространстве. Наподобие плавания Магеллана, которое показало, что Земля—шар и потому мир, пусть и велик, но ограничен.

Безграничными тогда оставались только небо и вариации форм жизни.

Потом добрались до неба, взломали его и упёрлись в очередную линию ограничения.

Солнце!

Оно стало неисчерпаемым источником ресурсов для жителей планеты Земля. Время шахт, рудников и штолен кануло в лету. В солнечной плазме были все элементы таблицы Менделеева, которые требовались человеческой цивилизации в неисчерпаемых количествах.

Но всё имеет свою цену. Решение проблемы снабжения земной экономики ресурсами замкнуло её интересы на линии Земля-Солнце. Человечество пошло осваивать большой космос не вовне, а вовнутрь. Марс, Юпитер, Сатурн, звезды—все это стало неинтересным, также как Венера и Меркурий. Зачем напрягаться и их освоении, когда можно ещё оставаться на Земле.

Всё имеет свою цену…

«Первый» так и не появлялся.

Предчувствуя неладное, капитан решил снова нарушить запреты и вошел в виртуальность.

В образе игрока в гольф, он ступил на территорию «первого», которая была стилизована в нечто вроде дворца в стиле рококо.

С первых шагов на него обрушилось ощущение, какое мог бы испытать принц, вошедший в покои спящей красавицы. Всё вокруг было лишено динамики, словно в стоп-кадре. Певчие птицы недвижимо сидели на жердочках в золоченых клетках с раскрытыми клювами и распростёртыми крыльями, пучеглазые золотые рыбки недвижимо, словно вмороженные в лёд, застыли в хрустальных, на ножках, чашах-аквариумах. Рыжие коты статуэтками сидели по углам. Шикарная кровать с балдахином, завешанная вуалью, возвышалась, словно утес посреди всего этого застывшего великолепия. У изножия в позе сфинкса застыл гигантский мраморный дог.

Капитан сделал несколько осторожных шагов, опасаясь пса, но тот оставался неподвижным.

Какой-то размытый вихрь на миг пронесся в воздухе и капитан понял, что теперь здесь он не один. Возле кровати маячила знакомая фигура ковбоя. Смотанный кольцами хлыст висел на правом плече.

–Не подходите, – сказал ковбой, трепля левой рукой дога по массивной голове с ушами торчком.– Не надо.

–Почему?

–Она умерла.

–Умерла…? Она…?!– Капитан не узнал собственного голоса.

–– Рецидивный рак молочной железы… Метастазы… Ничего нельзя было сделать… Солнце жестоко.

–-Она…– как эхо повторил капитан.

Его идея-фикс потеряла в этот момент значение. Он достиг поставленной цели, но не стремлением к ней, а банальной случайностью. Чувство бесконечного разочарования поглотило его и за мороком виртуального образа никто не увидел как по щекам капитана покатились слёзы.