Валентин Вишняков - Подумаешь, попал

– Ничего, сейчас у немцев займем.

Я снова вызвал Ракиту, доложил обстановку.

– Клен, возвращайся назад, – поступил приказ. Но у меня, уже возник план.

– Поприветствуем гостей, и вернусь.

Колонна, не доезжая села остановилась. Снова пошел дождь, немецкий офицер, из бронемашины, оглядел поле, перед селом. С левой стороны дымились три русских танка, один из них, как бы в бессилии, что то сделать застыл, повернутая башня, ствол опущен почти до самой земли. У выезда из села стоял Т-3, из него торчал танкист, и приветливо махал рукой. Офицер облегчено вздохнул, и дал команду вперед. Я быстро закрутил ручкой, наводка, выстрел, прям в бок.

Последний танк дернулся, и встал. Снова наводка, вдоль колонны.

Гремели разрывы. Две другие 34,. били по пушкам. Колонна встала, запылал головной ганомак, пораженный выстрелом из Т-3. Тот чуть съехав с дороги, открыл огонь по ближайшим машинам. Били пулеметы. Второй танк, все же успел сделать по нам выстрел, рикошет об браню башни, аж в ушах зазвенело. Но вот и он, уже горит, с такого расстояния не промахнешься. Начинаем долбить, осколочными по машинам. Из них выскакивают люди, падают разбегаются. Вот ударил по нам пулемет, но что он может сделать, всаживаю снаряд в ту сторону. Одна из машин сворачивает в поле, но безнадежно застревает, из нее как горох сыплются солдаты. Переключаюсь на пулемет, что поделаешь своего башнера, как подготовленного наводчика, усадил в трофейный Т-3.

Снова осколочными, да сколько тут вас, больше половины машин уже пылают. Одна из них, вдруг исчезает в облаке взрыва, все ясно везла боеприпасы. Какой же плохой обзор в башне, что делается впереди колонны, не вижу, да и средину едва примечаю. Закончился диск в пулемете, машу стрелку давай мол. И пока тот перезаряжает, кручу башню в бок, что это, не верю своим глазам, Т-3 горит и дымит, одна из Т-34, замерев с оборванной гусеницей отстреливается, у другой своих дел хватает. Ай да немцы, сообразили, две машины выскочили в поле, и расчеты отцепив орудия, долбят по нам, они меня не видят, а вот я.

– Максим давай влево, и вперед. – Осколочный. -Ору я, еще.

Ну вот пушки, заткнулись. Что там с Грищенко, может успели вылезти. Но бой, еще не окончен. Кто то из немцев, попытался пробиться к селу, но там Иван и еще пяток бойцов с двумя трофейными пулеметами, положили их. Перестрелка стихает. Смотрю как, кое где начинают вставать немцы, и подымать руки. Черт с ними живите, где то за дорогой вижу, бегущих в поле посылаю очередь. Кто то падает, сколько их там ушло, до взвода.

Моя 34, медленно движется, вдоль разгромленной колонны. Мне бы радоваться,

но что то не весело. Моя так называемая пехота, сгоняет в кучу пленных. Добавляют к ним майора, всего пятнадцать человек, некоторые из них легко раненые. Повсюду слышны стоны. Замечаю среди пленных санитара, даю в помощь одного менее пострадавшего камрада, и отправляю оказывать помощь раненым.

Подходит Иван, говорит. – Степка сгорел, совсем танк взорвался, нечего не осталось.

Я киваю головой, мой башнер тоже сгорел. Тут выясняется, что погиб младший лейтенант Горошко. Высунулся из люка, когда сорвало гусеницу, и тут пуля.

Слышу стук кувалды, мой мех – вод пошел помогать, натягивать гусеницу.

– Иван, – сказал я. – Собирай трофеи и документы. -У пленных их уже отобрали.

Моя группа возвращалась назад, вслед за нами тащился

чудом уцелевший бензовоз, за рулем которого, сидел пленный немец под присмотром грозного Ивана, и еще одна машина, в которой было с десяток пленных, со связанными руками и груда трофейного оружия. Всех раненых, в том числе и санитара, оставил в селе, зачем нам с ними возиться.

Романцев читал донесение,. и не верил. Двенадцать танков, четыре бронемашины,

десять пушек, двадцать машин. Он глянул на груду солдатских книжек, более двухсот

солдат и офицеров вермахта, и бригада потеряла, всего двоих человек.

Да тут еще, командир немецкого танкового батальона, сообщает сведенья такие, что начштаба армии прям пищит от нетерпения, как желает встретится с ним.

Комбриг оглядел своего подчиненного, представление на орден красного знамени, на тебя отправлено.

– Уже все награды какие есть, у тебя будут не жирно. Я скромно потупился, хотелось сказать, а я еще вышивать умею. А что награды, орден славы мне уже не светит, это солдатская и пожалуй самая достойная из всех наград, до орденов названых в честь полководцев, еще дожить надо.

Чуть ли не на сутки, где мы держали оборону, установилось затишье.