Александр Черенов - ЗАГОВОР ПРОТИВ ЗАГОВОРА - ГКЧП-3. КНИГА ПЕРВАЯ

…Михаил Сергеевич скосил глаз на выдающийся – но только вперёд – животик, на мгновение задумался на тему «потому что утром рано заниматься физзарядкой мне не лень» – и решительно отверг коварные мысли о физзарядке. Коварных мыслей – в том числе, и на сегодня – хватало и без них. А, уж, о коварных мыслях «перманентного свойства» и говорить было нечего.

Несмотря на всю свою амбициозность и самоуверенность, переходящую – в том числе, и с подачи Раисы Максимовны – в самовлюблённость, Горбачёв иногда оказывался способен трезво оценивать положение. Выводы он, правда, делал специфические и всегда своекорыстные, но исходил из верных посылок. Поэтому уже давно – как минимум, с начала этого, девяносто первого года – он понимал: дело – дрянь. И не только дело страны. Это, как раз, являлось для него «делом десятым». «Дрянь» было его, Горбачёва, персональное дело как давно уже не самостийного владыки КПСС и Советского Союза.

К критике положения вещей Горбачёв давно привык. Это его не задевало: он сам был первым критиканом. С критики, быстро перешедшей в критиканство, и началась «перестройка». А, вот, персональная критика – другое дело. Это уже была не та безобидная критика, о которой ещё Леонид Ильич Брежнев на одном из партийных съездов отозвался вполне нейтрально: «Критика – не мёд, чтобы её любить». На такую критику Михаил Сергеевич «клал», «моргал», «плевал» и «чихал».

Но этот случай был не тот… хотя ещё «тот» случай был. Уже не первый год с именем одного человека связывались все беды страны и народа. И имя этому человеку было Михаил Сергеевич Горбачёв. Генсек – теперь уже всё больше Президент – старательно закрывал глаза на факты до тех пор, пока это было возможно. Но момент «вынужденного прозрения» настал. Теперь даже верный Черняев регулярно доносил хозяину: «Толпа ненавидит Вас, Михаил Сергеевич».

Несмотря на крестьянское, пусть и не вполне ясное, происхождение, выходец из народа Горбачёв не любил народ. И «не любил» – это ещё мягко сказано. Он презирал народ: «быдло», «скотов», «хамов», которые оказались не способны постичь величия его замыслов, не говоря уже об их реализации. Нет, во время «хождения в народ» Михаил Сергеевич был само обаяние: простой, доступный мужик, с вызывающим доверие южнорусским «г» и отсутствием даже малейших признаков благородства.

Увы, благородство в Горбачёве отсутствовало не только по линии происхождения. Но плебс, очарованный непривычной доступностью и простотой нового Генсека, догадался об этом слишком поздно для того, чтобы правильно, а главное, своевременно определиться с отношением к этому человеку.

И, всё же, определение состоялось: плебс, ещё вчера рукоплескавший бесконечным фантазиям словоохотливого Генсека, наконец, «определил» Горбачёва. Определил в широком диапазоне: от «безответственного демагога» – до «агента влияния Запада и разрушителя собственной страны». И, ладно, если бы так думала – и говорила – одна толпа. На мнение тех, кто не наделён властными полномочиями и от кого напрямую не зависела его политическая судьба, Михаил Сергеевич привычно «клал», «моргал» и «плевал». Но ведь даже ближайшее окружение, все те, кого он «вознёс и усадил одесную себя» – тоже, понимаешь, начали высказываться! И отнюдь не в духе вчерашнего «одобрямса»!

Что уже было «говорить за разговоры» политических оппонентов! (Про себя, «поборник демократии для наружного применения», Михаил Сергеевич возмущался совсем не по-демократически: «Дожил, мать твою так: челядь оппонирует хозяину СССР!»). Подобные «разговоры» были Горбачёву не в новинку, но в этом году они приняли характер открытого противостояния и даже угроз совсем не шутейного характера.

Так, девятого января ельцинист Лучинский, председатель комиссии Верховного Совета РСФСР по гласности и печати, уже в открытую заявил: «Горбачёв предстанет перед нашим судом, так как многие его деяния предусмотрены УК». Каково: «предстанет перед нашим судом»?! И за что?! За то, видишь ли, что «многие его деяния предусмотрены УК»! Это какие, такие, «деяния»?! Это «новое мышление» предусмотрено УК?! Это «ускорение с обновлением» предусмотрены УК? Это «гласность» и «больше социализма» предусмотрены УК?! Нет, как вам это нравится, господа… в смысле: товарищи… пока ещё?!

Следом за челядью на «Михал Сергеича» обрушился и сам хозяин. Спустя три недели после шокирующего заявления Лучинского Ельцин потребовал отставки Горбачёва. И не только потребовал, но и определил, за что: «за шесть лет антинародной политики»!