Айдас Сабаляускас - Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. Продолжение дня первого. Прошлое

Директор, которому оказали такое высокое доверие, был счастлив.

Раненый Андроник (повреждена коленка, на пятерне вывихнут палец, шишка на лбу) остался не у дел. « Теперь лишь прозябанье – мой удел », – печально подумал раб, вздыхая.

*****

Император, ни на кого не глядя, прошёл дальше – в аподитерий. Это было именно то самое место, где и завсегдатаи, и нечастые посетители освобождались от всех своих одежд.

Директор терм засеменил за повелителем Рима.

– Значит, так! – повелел уже абсолютно голый император главному банщику, осознавая, что в раздевалке ему делать абсолютно нечего, ибо оголился раньше положенного места. – К тому моменту, как я начну релаксировать в горячей ванне из кварцевого порфира или… в руках массажиста… или даже ничего ещё не начну, разыщи-ка мне в Риме…нет, не гида-экскурсовода – этот мне потребуется лишь завтра с утра, когда я двину в амфитеатр Флавиев… в общем, разыщи-ка мне сегодня по делу срочно и доставь сюда…

– Да кого же? – вырвалось у нетерпеливого директора терм.

– Да-да, именно его!

– Кого?

– Его! Выполнять приказ, я сказал! Живо!

– Я в курсе, что вы грезите Большим цирком ! Кажется, я понял, кто вам так срочно понадобился. Эксперт по истории возникновения в Риме гладиаторства как феномена? Я прав?

– Доставить его сюда, я сказал! – двусмысленно рявкнул Филипп. – Кругом! Бегом марш! Десять раз повторять не буду! Наложу санкцию в виде клетки со львом!

« Пойти туда, не знамо куда, найти то, не знамо что », – загрустил директор, но тут же вспомнил слова, которыми в таких случаях всегда успокаивала его мудрая супруга: « Опечалился чему»? – говорит она ему …

Увидев перед глазами, словно вживую, образ жены, главный банщик Рима воспрял духом. Он вернулся в холл и, приманив указательным пальцем растерянного Андроника, назначил его старшим над прочими рабами-банными служками и всех оптом отправил на розыски нужного эксперта:

– Достать хоть из-под земли! Головой за результат отвечаете! Головами!!!

« Вот расцвела в саду моём гвоздика,

Что посадила милая моя,

Мне говоря:

"Когда настанет осень,

Любуясь на неё, ты вспоминай меня!" …»

Отомо Якамоти

Филипп, полностью разоблачённый , двинулся дальше – в большой соединённый с аподитерием и одновременно смежный с вестибюлем крытый зал о трёх стенах. Оттуда, где отсутствовала четвёртая стена, открывался манящий вид на бассейн-фригидарий, наполненный даже не прохладной, а холодной водой, пусть и не ледяной: откуда было в Риме в августе взяться арктическим или антарктическим льдам!

Крыши над бассейном не нависало – под открытым небом поплёскивалась, отражая лучи дневного светила и искрясь, кристально чистая и прозрачная вода. Солнце, и правда, заливало атмосферу и поверхность бассейна своим теплом и лаской – это потому, что за стенами помещения и в вышине ясной погожей погодой бесновался август.

Дышалось легко. Мужчина вдохнул полной грудью, смежил веки, и вдруг солнце, зазвенев, лопнуло над ним. Бултых – император с разбега сиганул в воду, не вспомнив поговорку о необходимости предварительного получения знаний о броде.

Не ласточкой нырнул, а прыгнул солдатиком по стойке смирно, вытянув руки по швам! Он же как-никак не только сенаторский император, но и солдатский! Вернее, не столько первый, сколько второй. Ведь поначалу-то именно легионеры набросили на его плечи пурпурный плащ, а вместо диадемы в качестве символа-суррогата нахлобучили ему на голову походную цепь и прогорланили: «Ave Caesar! Ave Augustus!» – не будь у них в руках мечей и не поддержи они его не просто словом, но изъятым из ножен оружием, никакой сенат делу не помог бы. Да и не смог бы сам Араб сделать то, что сделал не далее, как сегодня сразу по прибытии в Рим – не то что войти в курию Юлия, а даже приблизиться к сенату, окончательно узаконившему его власть.

…Поплавав, поныряв, полежав на воде, Филипп вышел на мрамор и мозаику суши.

– Вот! – отряхиваясь, скромно проговорил император почему-то вслух. – Пятидесятиметровку я проплыл туда-сюда за один миг. Эх, маловата кольчужка … эээ… короток бассейн! Не бассейн, а какое-то корыто! Был бы он подлинней, я бы и стометровку одним махом преодолел! – [длина бассейна, который проплыл император, была ровно 58 метров]: – Я и вольным стилем могу, и брассом, и баттерфляем, и на спине, и комплексно, хоть никогда прежде и не пробовал! Меня интуиция всему обучила! Талант, словно второе дыхание, открылся! Не талант – гений, парадоксов друг !