Ярослав Демшин - Убить Нерона

– Он хотел, чтобы вы сами… нам доставить только тело…

– Ах так! – она подбежала, схватила нож и швырнула его в сад, тот просвистел около шлемов солдат и упал в высокой траве.

– Трус! Трус! Сама! Никогда! – она кричала Филонику в лицо. – Он хочет, чтобы я убила себя сама! Нет!

Она ходила по холлу, теребя волосы. Служанки, закрыв лицо руками, сидя на корточках, тихонько выли.

– Хорошо! – она подошла к Филонику. – Ты сделаешь это!

– Я?

– Да! Нерон не хочет, что бы на нём была моя кровь! Хорошо! Пусть будет на тебе! Но я её тебе прощаю! При свидетелях! Я прощаю тебя! Ты всего лишь оружие! Твоя рука – продолжение твоего острого гладиуса!

Филоник стоял растерянный.

– Я могу исполнить свои последние желания?

– Конечно… да… – сказал Филоник.

– Эй! Кассия! Неси пергамент!

Служанка, еле поднявшись, ушла в смежную комнату и вернулась с рулоном и медной чернильницей.

– Как тебя зовут, солдат? – она обратилась к великану за Филоником.

– Медведь, – пробасил тот.

– Нет, по настоящему.

Тот задумался.

– Последние двадцать лет меня звали «Медведем»…

– Ты не устал воевать, Медведь? – спрашивала Агриппина, расставляя письменные приборы на столе.

– Тит из Галлии.

– Что? – спросила Агриппина.

– Зовут меня Тит. Тит из Галлии.

– Ага… Галл… Здоровяк вспомнил своё имя, – улыбнулась Агриппина. – Ты женат?

Тот сдвинул мохнатые брови на мощном лбе.

– Нет! Я – солдат!

– Ну… Тит из Галлии… Сто тысяч денариев приданного к красавице Руфине, я думаю поменяют твои мысли, – она начала писать, и искоса поглядывала на вторую служанку, которая всё ещё сидела и всхлипывала в углу.

– Подойди ко мне, Руфина! – Агриппина не отрываясь от письма махнула ей рукой.

Стройная девушка лет семнадцати подошла к своей хозяйке.

– Ты давно говорила, что хотела себе мужа, смотри, какой красавец, – и Агриппина показала на Тита.Руфина еле-еле была ему по грудь.

– Сильный! Красивый! – она закончила писать. – А теперь ещё и богатый!

Сняв с пальца перстень, она отдала его Руфине.

– Это твоему первенцу, – Руфина кинулась ей на грудь и зарыдала.

– Всё! У меня ещё много дел! Солнце скоро будет в зените! Умирать надо до обеда… Как твоё имя, солдат? – спросила она второго солдата.

– Аллий… – ответил ошарашенный юный пехотинец.

– Женат ли ты?

– Нет… не успел…

– Это хорошо. Кассия невинная девушка и будет славной женой! И за ней я даю приданное в сто тысяч денариев. Это тридцать лет службы! Живи мирно, юноша! Плоди детишек!

Кассия бросилась под ноги Агриппине и, обняв её колени, зарыдала громче прежнего. Агриппина закончила писать, накапала сургуча и оттиснула свой именной перстень.

– Готово! Забирайте новых жен! А у меня разговор с вашим деканусом, – с этими словами она сняла именую печатку и бросила к ногам Филоника.

– Уничтожь! Сейчас же!

Филоник одним взмахом меча разрубил печатку, от каменного пола брызнули искры.

– Уходите! – крикнула Агриппина на своих бывших служанок, которые всё еще были около её ног. – Теперь вы свободны! Что вы стоите? Теперь вы свободные и богатые! Забирайте своих девок!

Она уже начинала злиться, что её никто не слушал, первым в себя от всего происходящего пришёл юный пехотинец, он снял шлем и латы. Коротко стриженые волосы слиплись в мелкие кудряшки, он протянул руку Кассии. Крепкая рука взяла её нежную ладошку, она встала, одним движением он подхватил её как пушинку на руки, та только ойкнула, и понёс к выходу. Медведь, или Тит из Галлии что-то пробурчал, но тоже протянул руку Руфине. Та покорно встала и подошла. С грохотом стянув с себя тяжелые латы вместе с одеждой Тит бросил всё на пол. Он стал похож на гладиатора в Колизее: здоровенный, волосатый, всё тело усыпано мелкими и большими шрамами, мышцы ходили волнами под кожей. Руфина, удивлённо, открыв рот, с опаской провела пальцем по его потному, твердому, как камень телу. Пробурчав что-то он неловко схватил её, не так нежно, как его молодой собрат по оружию, а как мешок с сухой айвой, и, подкинув почти под потолок, поймал её на плечо, заставив тем самым ёкнуть сердце у Агриппины и Филоника, и, неся её на бычьей шее, не говоря ни слова, вышел из дворца. Агриппина улыбалась им вслед, но слезы, текущие из глаз не утирала и не прятала. Она с лёгкостью вздохнула.

– Подойди ко мне, – Филоник подошёл в плотную к Агриппине.

– Смотри, – она указала ему на чистые строчки в своем завещании. – Сюда я впишу твоё желание. Говори.