Любовь Паршина - И следом за мною исчезнешь в тени. Рассказы

Но циркачи!.. Это было слишком.

Даже для дня Ткачих судьбы, когда люди особенно любят пробовать их полотно на прочность.

Перед отрядом всадников Ордена, возглавляемом Деметрешем, почтительно и благоговейно расступались, а возле самой таверны часть толпы и вовсе пустилась наутек. Даже кто-то из циркачей. Но чего же эти глупцы ожидали, придя в город?

– Именем светлых богов остановитесь! Немедленно! – приказал Деметреш.

И те, кто не успел разбежаться, замерли. Даже юноша на натянутом между бойницей старой башни и дубом канате. С пылающим с обоих концов шестом в руках. Смуглый юноша с волнистыми волосами, схваченными на затылке, весь в черном, единственная яркая метка – алое бархатное сердце, неровно вырезанное и заплаткой нашитое на левую часть груди.

Он стоял, держа в руках пылающий шест, наслаждаясь изумлением всех, даже братьев Ордена, замерших и взирающих на него. Стоял, словно посреди улицы, нимало не беспокоясь, хотя расстояние его от земли отделяло немалое – должно быть, в два его роста.

«Такой простой, такой обычный мальчик…» – пришло Деметрешу в голову.

Мальчик обозрел новую публику в чёрных мантиях, чуть пристальней поглядел на Деметреша, единственного Старшего брата, подмигнул ему и провозгласил:

– Что ж, погодите, пока закончу свой номер, добрые братья, тогда и сможете арестовать меня. Иного выхода для всех нас я не вижу.

И он сделал следующий шаг.

Но один из младших братьев, услыхав подобную дерзость, вспылил. С криком «Ах ты, отродье!» он соскочил с коня и кинулся к дубу. Под общий хохот толпы он толкнул вековой ствол. Дерево, разумеется, не шелохнулось.

Однако вместе с толпой засмеялся и сам юный канатоходец.

Как неосторожно было с его стороны!

Казалось, будто канат взбрыкнул под ним – так пошатнулся юноша, так он вздрогнул, такая горькая досада промелькнула на его лице. Шест, выпав из его рук, кувыркнулся солнечным диском и упал на землю.

Люди бросились прочь.

Раздались испуганные возгласы.

Все смотрели на пылающий шест.

А сам канатоходец между тем уже лежал на земле, на пологом склоне холма, спускающемся к старой башне.

6

В тот вечер в замок Ордена привели вереницу пленников. Хозяйку таверны, троих циркачей, старую цыганку-гадалку и студента духовной академии распивавшего вино под выплясы посланцев тёмных богов. Деметреш настоял, чтобы в замок забрали и тело разбившегося канатоходца.

Мальчишка и вправду разбился насмерть. Может быть, умер от боли удара.

Корвилл, конечно, поинтересовался, зачем в замок принесён труп человека, который не является жертвой происков тёмных, но его вполне удовлетворило объяснение, что для расследования дела этот покойник необходим. В конце концов, Деметреш всегда был вполне разумен.

Корвилл только спросил, проверил ли Деметреш покойника на непричастность к темным силам.

– Конечно, проверил, – отмахнулся Деметреш.

Простейшая проверка была водой из священного источника. Но к чему было её тратить? О чем было тревожиться? Деметреш нутром чуял – это самый обычный мальчишка, которого он когда-либо встречал…

Мальчишку унесли в холодный погреб, остальных увели в подземелье. Особенно убивалась хозяйка таверны – причитала, что не звала этих исчадий, что побоялась их прогнать, ведь всем известно об их дурном глазе. Студент академии просто рыдал. Циркачи сыпали проклятиями, и только старая гадалка молчала.

– На эту пусть Горш обратит особое внимание, – заметил Деметреш Корвиллу.

Тот кивнул.

– Передам.

Горш всегда первым из братьев допрашивал пленников – ранним утром после ночи в холодном подземелье.

Деметреш поднялся к себе.

Альтци ждал и, судя по его печально блестящим верным глазам и по запаху настойки в комнате, он тихо отмечал печальную дату…

Деметреш бросил слуге мантию и прошел в спальню. Ему вдруг захотелось сказать:

– Сегодня схватили нескольких бродячих циркачей. Странный люд… Один мальчик разбился насмерть. Действительно совсем мальчик. Знаешь, я только сейчас понял, что с ним было не так. Я смотрел на него и не чувствовал привычного человечьего жара. Быть может, дело в том, что он держал в руках горящий шест и стоял далеко… Совершенно обыкновенный мальчик. Увы, его больше нет. Но, быть может, я начинаю привыкать? Быть может, грехи предков перестанут терзать меня?

– Прошу вас! – выпалил Альтци, появившись на пороге спальни. – Прошу, не смейте так говорить о вашем славном семействе. Они были благороднейшие из тёмных. Они избавили мир от большего числа паразитов, чем весь этот Орден за всю свою историю. Род Черовитов был славен и ещё светел, когда этого Ордена не существовало.