Иосиф ибн Забара - Книга увеселений

– Теперь похвастайся его умом.

– О чем хочешь спрашивай, все на свете ведомо ему.

– Что смыслит он в медицине?

– Знает хвори всех умерших и похороненных.

– Небесные науки для него не тайна?

– Его не проведешь, и он усвоил твердо: солнце – верный признак дня, а звезды загорятся к ночи.

– Силен ли в математике твой родич?

– Легко сочтет число буханок съеденного хлеба.

– Науку мер постиг он?

– Само собой! Он пядями измерит ширину брюха своего, вершками длину бороды исчислит.

– Музыкален ли его слух?

– О, в высшей степени! Рев осла не спутает с собачьим лаем.

– Каковы его познания в зачатии и в деторождении?

– Он не ошибется: женщина с большим животом – беременна.

– А понимает ли он в иудейских законах наших?

– Безусловно. Увидев обнаженного мужчину, он тут же безошибочно определит, обрезан тот, иль нет.

– Никак в толк не возьму, милейший, зачем нахваливаешь это бездушное и невежественное создание? – задал Забара откровенный вопрос.

– Хочешь правду? Я о нем весьма худого мнения, – дал Эйнан откровенный ответ, – он как Омри, нечестивый царь израильский, поругатель заповедей богоданных. Лишь ради дочери его разливаюсь соловьем. Полюбил ее всем своим дьявольским сердцем и другую в жены не хочу.

– Чем же покорила тебя девица?

– Красою редкой и умом необычайным. Кудри ее вьются, черны, как ворон, глаза – два голубя, губы – красный кармин, зубы – перлы белоснежные, груди – два граната. И нет у меня более слов на устах, чтоб описать прелесть ее. Вдохновленный, я сочинил стихи:

Солнцем сверкает твой лик,

И блещут жемчужные зубы,

И сердце пленяют вмиг

Желанные алые губы.

Душу я предал огню

Любви, не алча спасенья.

Замкнул за собой западню

В сладостный рай вознесеньем.

– Небесная поэзия, однако, черти в рай не возносятся, – заметил Забара.

– Ради красного словца приврал! – объяснил Эйнан.

Незлопамятный Иосиф ибн Забара, видя, что коловратный товарищ его стоит на краю пропасти и готов сделать последний роковой шаг, приоткрыл влюбленному дьяволу завесу над катастрофическими последствиями негодной женитьбы.

– Внемли мне, друг переменчивый, – начал наставления Иосиф ибн Забара, – помни и не забывай: дочь за отцом следует, вбирает грубость отчего дома. Чернь в потомстве себя повторяет, и всегда жди от нее беды, и не надейся на чудо. Последнюю рубашку продай, да женись на дочери знатока торы, тогда и дети станут учеными. А возьмешь девицу из низов, и сыны твои смешаются с чернью. Непозволительно сближаться с простонародьем. Нельзя отправляться в опасный путь с человеком темным и пустым, ибо он свою жизнь ценить не умеет, а жизнь товарища – и подавно. И запрещено доверять черни тайны, и свидетельства ее ложны. А кто отдает дочь простолюдину в жену, тот связанную овечку перед пастью льва кладет. Будет дикарь бить и насиловать несчастную, не ведая стыда. И станет нарушать закон нечистоты в первый, во второй, и в третий день женской крови. И хоть редко, да случается, что понесет жена от греховного совокупления, и смешается нечистая кровь с семенем, и народится на свет порочное чудовище. Мудрецов и знатоков торы чернь ненавидит люто, в злобе своей превосходит она врагов народа иудейского. И да спасет бог человека достойного от соединения судьбы с чернью. И еще присовокуплю, не бери жену за богатство или за красоту, ибо золото тускнеет, краса стирается, а пороки остаются.

– Ах, Иосиф! – расчувствовавшись, воскликнул Эйнан, – ты великодушен, незлопамятен и истинно любишь меня. Наставления твои несравненны, наблюдения непогрешимы, советы бесценны. Лишь по слову твоему поступлю, не возьму жену из простонародья, а стану искать благородную. Молю тебя, друг, помоги мне!

– Я найду тебе, Эйнан, жену из хорошего дома. Отец ее – просвещеннейший человек, решительная противоположность твоему невежественному родичу-великану. Девица праведная, скромная, умная и собой недурна. По три, по четыре, по пять раз в день станешь вкушать божественную трапезу и не насытишься!

– Не иначе, невеста происходит из твоей семьи.

– Будешь с ней счастлив.

– Надеюсь, ты приведешь мне хорошую жену, непохожую на одну прачку, с которой я когда-то свел знакомство.

– Поведай-ка сию историю! – потребовал Забара.

– Так слушай же, – сказал Эйнан.

Рассказ дьявола о вероломной прачке

Забрел я как-то в некий город, и намерения у меня были благородные – посеять смуту, разжечь ссоры, свести горожан с ума. Скучное место оказалось, ничего у меня не вышло, и понял я, что достойного зла мне тут не сотворить.