Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

Ольга уже выбиралась на узкий верхний гребень, когда я отчетливо понял – не добегу. Не успею даже подбежать на расстояние крика из-за взрывной какофонии волн. Потому что никого тут не интересуют боновые заграждения – это детский лепет. Никто тут не собирается любоваться дикими красотами шторма, особенно с этого невообразимого в здравом уме места.

И никто не собирается… отпускать Ольгу за границу.

Есть лишь одна надобность в этой встрече.

Простая…

Я отчетливо видел, как Ольга встала рядом с другой фигурой – два контура в одинаковых плащах, только правый чуть ниже.

А потом низкая фигура исчезла. Правая.

Просто и обыденно.

Без пафоса, криков и лишних телодвижений.

Это – без шансов. В смысле – без шансов на выживание.

То есть абсолютно.

Я взвыл от ненависти и буквально влетел на площадку под парапетом. Впился глазами в оставшуюся фигуру. Точно одна? Ну пусть, пусть же мне зрение изменит хоть один раз в жизни – ведь их там две… было! Ведь их там и есть… две?

Одна.

Человек внимательно смотрел на меня из-под капюшона.

Он действительно держался за натянутую струной веревку. И не шевелился, хотя взбеленившийся воздух метал вокруг нас тонны физической материи.

Каменный гость.

Командор. Истинный посланник преисподней, которую люди сами на свою голову выстроили здесь, на Земле. А вовсе не в ее недрах, как обманывали нас древние книги.

Зло.

Зло подняло руку и приглашающе махнуло мне.

Как пару секунд приглашало Ольгу. Которой уже нет…

Сзади сквозь грохот послышался стук дизеля. Я оглянулся – от понтона отходила… «Сатана»! Как это? А кто тогда наверху?

Правда… Дьявол?

Оглушенный и раздавленный, я вновь повернулся лицом к стоящему надо мной созданию. А он опять помахал мне как ни в чем не бывало, а потом указал на бетонку рядом с собой. Присоединяйся, мол. Милости просим.

Это сон!

Я словно завороженный присел и нащупал на залитом водой асфальте увесистый обломок бетона. Медленно встал, не сводя глаз с черноты под капюшоном, медленно отвел руку назад, скрипнул зубами от переполнявших меня чувств, и…

В самый последний миг с человека снова ветром сорвало башлык.

Но он не успел… накинуть его обратно.

Потому что исчез!

Вслед за Ольгой.

«Жизнь есть величайшая милость, смерть – величайшая немилость», – так она говорила? Когда была счастлива. И жива…

Их нашли на следующий день.

Тогда, сразу – я не смог. Хотя и таксист со мной лазил среди скользких блоков, и медики с милиционерами. Даже морпехи подключились с того берега – бесполезно. Пока не затих шторм.

Как я и говорил, шансов выжить не было у обоих.

Никаких.

Конкретно что послужило причиной смерти, никто, разумеется, нам в подробностях рассказывать не стал, но что-то мне подсказывает – не захлебнулись они. В смысле – не утонули. Не успели. Им с лихвой хватило бы и первого удара о бетонные звездообразные тетраэдры, что подпирали стенку внизу. Скорей всего, несчастные даже и не мучились особо, что лично у меня вызывает легкое шизофреническое ощущение. Двойственное – вроде бы и хорошо, но… не для всех.

Пятьдесят на пятьдесят.

«Здесь и сейчас день наших вечных мук»!

Ольга.

Жалко до боли, до слез, до мук беспомощности и отчаяния.

Запутавшаяся дурочка, мечтавшая по жизни вечно танцевать в солнечных лучах радости и счастья. «Ты все пела? Это дело! Так пойди же…»

Уже не пойдет!

Даже туда, где манит солнце. Скарабей-Солнце на загорелой коже поясницы…

Конечно, ей по жизни катастрофически не хватало ярких солнечных красок и жизнерадостного света, особенно в условиях нашей угрюмой действительности. В наших коммунально-идеологических реалиях недоразвитого социализма.

Или развито́го недосоциализма.

Да разве в терминологии дело? Некоторые люди ведь и до сих пор продолжают жить, как Ольга, – словно призрачные воздушные эльфы: легкомысленно и азартно. На взлете. На нервной вспышке взрывных эмоций и сиюминутных желаний. Хотя… эльфы, кажется, считаются долгожителями. Правда, Толкиен?

Вы, кстати, сейчас где-то там рядом. Около Солнца…

Потому что Ольга, в отличие от эльфов, бабочка-однодневка.

«Здесь и сейчас наш день наслаждения! Здесь и сейчас наш шанс!» – так? Я правильно запомнил? Только ведь суть-то не в этом. Вовсе не для Страны Советов была создана эта яркая личность, как оказалось, – с каким бы почтительным пиететом я ни относился к социалистическому строю. Потому что… с наслаждениями у нас дефицит. Не завезли, понимаешь. Да и Ольга… она ведь из будущего!