Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

В тусклых глазах, видимо много чего повидавших на своем веку, появился неподдельный интерес.

– Правда? А с чего ты решил, что у меня есть начальник?

– Передавать будешь? – оборвал я его. – Или весь день будем загадки друг другу загадывать?

Он немного помолчал для блезиру.

– Ну… ладно. Говори, а там посмотрим.

– Передай ему, что… революция у нас случилась в подпольном кружке. Майдан незалежности. В сатанинской церкви к власти пришла новая партия либероидов, свободная от коррупции и пагубного влияния зажравшегося олигархата.

– Ты чего мелешь?

– Ладно. Все не запоминай. Передай только своему шефу, что встретиться хочу. Лично. Как новый Жрец старой секты. Потому что мой предшественник… уедет на некоторое время.

– Куда это он собрался?

– На БАМ! – осенило меня. – Комсомольскую путевку ему вручили, на ударную стройку. В Сургут. Ну же! Байкало-Амурская магистраль, слышал? И, понимаешь ли, не отвертеться ему сейчас! Ну, никак. Поэтому – «король умер, да здравствует король!».

А это ведь хорошая идея с БАМом! Туда, пожалуй, и шугану Надрезова, чтобы не отсвечивал в технаре и в городе. В ссылку! В Шушенское.

– Ты, что ли… король?

– А там – как пойдет. Может, и я. Главное – старый Жрец слился.

– Что он сделал? Слился?

– Не заморачивайся. Новое слово… в науке лингвистике. Так что? Передашь?

Щербатый задумался.

– А ты хорошо подумал?

– Так хорошо, что лучше и не бывает.

– Тогда… – Он глянул на часы, что на изношенном ремешке болтались у него на запястье. – Через двадцать минут он будет на… волноломе.

Я почувствовал, как у меня изумленно поползли к небесам брови.

– На молу́?

– На молу. В самом конце. На бетонном парапете.

– Что за идиотизм?

– У него там встреча.

– С кем?

– С той девчонкой, что вашего психа вчера в дурку определила. Собиралась, во всяком случае, до того как на «скорой» с ним уехала. С ним и с Димоном. А чуть раньше просила меня «стрелу» с Тумбочкой забить на это утро. В порядке экстренного «кипеша». Я и забил.

Ольга! И Тумбочка! Так Тумбочка – это и есть главный Паук? Странное погоняло. И что задумала Ольга, напрашиваясь на встречу с боссом? Сдать меня с потрохами? Типа сначала слила мне всю ячейку, а потом решила и меня зачистить? Ерунда полная. И при чем тут… мол? Что за экзотика? Зачем?

Этого расспрашивать – нет смысла. Только время терять.

Короче!

– Я понял, Серый… Сергей Иваныч. Спасибо! – И уже на бегу: – Ты это… с ханкой завязывай! Не старый вроде. И не дурак…

– Да пошел ты!

– И тебе не хворать.

Я помчался в сторону Карантинной бухты.

Южный мол берет начало с мыса между ней и Мартышкой, Мартыновой бухтой. В голове, как бильярдные шары в бидоне из-под молока, громыхали «неудобные» вопросы. В том смысле неудобные, что ответов, пока я не добегу до конечной цели, все равно не будет.

Можно только гадать.

Почему Ольга решила выйти на Куратора в таком спешном порядке?

Что она действительно задумала там, на волноломе? Какие у нее вообще планы на будущее?

Какие у вас творческие планы, Княгиня? А?

Ведь я намеками-полунамеками раньше сулил ей… посадку! Уголовную ответственность за совершенные деяния в составе группы лиц. Ну, хотя бы за подпольное лечение двинутого на голову Сени. Не говоря уже об этих «чертиках в табакерке», коих я разогнал в подвале. Она ведь «третьим номером» шла по иерархии дьявольского фестиваля. Хоть и сдала… «второго». Да и всех остальных тоже. Как стеклотару.

Так что, Ольга опять решила «перекинуться»?

Предав однажды, предашь и дважды?

Не знаю.

А если наоборот?

Если она по-прежнему на моей стороне и собирается выступить против Серого Кардинала местных «дьяволят»? Против «первого номера»! А как именно? Предложит сдаться? Типа «не безобразничай больше тут, нехороший ты иностранный человек»! Фигня. Может, она его в море скинуть хочет? Концы, что называется, в воду. За тем и позвала на волнолом, где давеча прыгала в бесстыжем виде. Увидела тогда на самом краю, что падение вниз даст надежную гарантию «зажмуриться», и задумала недоброе?

Как-то это все… сумбурно.

Впрочем, с нее станется!

Я прибавил скорости.

Вновь сердце бухает, как кузнечный молот, а легкие – такое ощущение, что сейчас вспыхнут как порох. Лицо уже горит. Ах, ну да. Я помню: в подростковом возрасте что-то от чего-то отстает в развитии – то ли сердечно-сосудистая от мускулатуры, то ли наоборот. В любом случае чрезмерные кардионагрузки чреваты преждевременными неприятностями. И здесь мое чудесное свойство откатывать назад на четверть часа теряет смысл.