Жан Гросс-Толстиков - Перевалъ

— А ведь убеждал, что настоящий, — тихо пробубнил себе под нос Аракчеев, вспоминая торг с рыночным продавцом. — Говорил, что всякому русскому офицеру положенно такой иметь…

— Да не расстраивайтесь Вы так, товарищ старший лейтенант, — панибратски прихлопнув по плечу командира, утешительно улыбнулся боец. — В любой станице, тут, на Кавказе, еще приобретете настоящий кинжал… Барыга Вам верно сказал, издавно русские офицеры на Кавказе первым делом кинжалом обзаводились и папахой. Не гоже и нам традиций нарушать!

— Папахой? — подняв на сержанта все еще полные грусти о потерянном сувенире глаза, тихо переспросил старший лейтенант.

Тот вопросительно заглянул в командирские глаза и пренебрежительно сплюнул сквозь зубы себе под ноги. Отправив окурок в лужу и развернувшись так, что укрыл Алексея Андреевича от посторонних взглядов толпившихся тутже солдат, сержант-десантник тихо с некими нотками заговора переспросил:

— Вы и папаху купили, товарищ старший лейтенант?

— Ага, — без прежней офицерской напыщенности, также тихо ответил тот, виновато пряча глаза. — Взглянешь?

Сержант молча кивнул. Мужчины обошли грузовик и Аракчеев открыл дверцу кабины, тотчас же достав из-под сидения лохматую шапку. Он передал ее в руки «специалиста» и тот долго крутил папаху перед носом, гладил лохматые бараньи кудряшки, встряхивал и снова подносил к глазам. Наконец он отдал кавказскую шапку законному владельцу и расплылся в широкой откровенной улыбке.

— А вот тут Вас, товарищ старший лейтенант, не обманули, — сказал десантник.

— Что, правда, хорошая? — недоверчиво переспросил старший лейтенант.

— Да, Вы, сами смотрите, — утвердительно кивнул боец. — Шерсть длинная, цвет ровный, свалявшихся клочьев нет…

— А если бы были? — старательно рассматривая папаху, спросил Аракчеев.

— А если бы были, — раскуривая очередную сигарету, процедил сквозь зубы десантник. — Как есть, дохлого барана драли… К тому же, больного.

Алексей Адреевич невольно вздрогнул. Ему искренне хотелось верить, что сержант не обманывает его и не насмехается. Но в душу уже закралось кисловатое ощущение от недавнего обмана, к тому же хорошо развитое воображение настолько реально представило дохлого барана, что рукам незамедлительно захотелось отбросить шапку прочь.

— Да, Вы, носите ее, товарищ старший лейтенант. Не стесняйтесь, — снова улыбнулся сержант. — А если кто усомнится или скажет Вам чего обидного на счет шапки, так Вы ко мне посылайте… Уж Вадя Греков кому хошь, че хошь докажет!

В подтверждение вышесказанного боец крепко прихлопнул кулачищем себе в грудь и снова расплылся в откровенной улыбке.

— Кстати, меня Вадимом зовут, — протягивая ладонь для рукопожатия, представился десантник.

— Алексей, — сжимая предложенную руку, ответил Аракчеев, но тутже немного подумав, решил все же подчеркнуть соблюдение субординации. — Алексей Андреевич…

— Мой предок… лет двести назад… тут, на Кавказе, комендантом в Грозной был. Генерал-майор! — гордясь своими корнями, солдат многозначительно поднял указательный палец в плачущее мелким дождиком небо, а затем похлопал по неуместно смотрящимся на широком плече суконного драгунского мундира сержантским лычкам.

— В Грозном? — заинтересованно переспросил офицер.

— Ни кaк нет, Ваше благородие, — отмахнулся рукой Греков. — Тогда это еще не город был, а всего лишь крепость… Гроз-на-я! Ну да, пойдемте что ли… Вон уж Топорков извелся весь.

Алексей Андреевич неохотно отвел взгляд в сторону и действительно заметил встревоженно рыскающего глазами ефрейтора-ямщикa.

— Товарищ старший лейтенант, вот Вы где, — всплеснул руками тот, подбегая к Аракчееву на неуклюже разъезжающихся по скользкой грязи ногах.

— Можем ехать дальше? — спросил тот.

— Неa, не сегодня, — отрицательно замотал головой водитель. — Дороги дальше совсем нет, размылася. Да и опасно в ночи тут ездить.

— А как же нам быть? — вопросительно приподняв брови, переспросил старший лейтенант.

— Ну, я не знаю, товарищ старший лейтенант, — пожал плечами Топорков, краем глаз поглядывая на сержанта.

— Может мы можем здесь переночевать? Можно нам как-нибудь с милиционерами этими дагестанскими о ночлеге договориться?

Ефрейтор Топорков и сержант Греков быстро переглянулись. Оба поняли друг друга без лишних слов: командир совсем «зеленый», от «мы» говорит, будто решение принимать должен не он, а весь порученный ему взвод коллегиально. На лицах обоих солдат мелькнула легкая усмешка, мол, ничего, научится; шишек на свою желторотую голову набьет и научится; еще покажет себя настоящим офицером-командиром, если только раньше, по глупости, пулю не поймает. Немой беседы старослужащих бойцов Алексей Андреевич естественным образом не заметил.