Кевин Райан - Ван Хелсинг

Кевин Райан

ВАН ХЕЛСИНГ

Kevin Ryan

VAN HELSING

Оформление обложки П. Иващук

Художник А. Акишин

Технический редактор В. Ерофеев

Верстка С. Чорненький

Корректор О. Водовозова

– Виктор, я так горжусь тобой!

Элизабет подалась вперед, и Виктор Франкенштейн ощутил щекой прикосновение ее теплых губ. При этом ему пришлось чуть склониться, чтобы девушка смогла поцеловать его. Хотя Виктор и не был слишком высок, он все же на голову превосходил ростом свою невесту. Сияющие голубые глаза Элизабет восторженно смотрели на него. Он читал в ее взоре и восхищение, и возбуждение, и в тысячный раз готов был поверить, что когда-нибудь станет достойным ее преданности.

Виктор выпрямился и почувствовал, как светлые локоны Элизабет щекочут его подбородок. Как всегда, туалет девушки отличался аккуратностью, а прическа – безупречностью. Элизабет всегда очень щепетильно, в отличие от Виктора, относилась к своей внешности. Именно Элизабет подобрала ему и коричневый костюм, и галстук, а теперь бережно приглаживала выбившуюся из его шевелюры прядь.

Она улыбнулась, и Виктор – в который раз! – ощутил, как он буквально тянет ее энергию, бьющую через край энергию. Казалось невероятным и даже ненаучным то, что ее худенькое и хрупкое тело могло отдавать ему столько силы, но это было именно так. Элизабет так долго ждала его. Сначала годы обучения Виктора в медицинском колледже, потом решение покончить с хирургической практикой и посвятить себя научным исследованиям – все это не оставляло ему свободного времени. К тому же финансовая сторона его нового увлечения не сулила обеспеченного будущего. Оно зависело лишь от способности добиться субсидий и грантов для продолжения работы. Также важную роль играло его умение представлять результаты своих исследований, что значило не меньше, чем талант хирурга во время сложной операции.

И конечно, очень многое зависело от того, что должно было произойти в течение следующего часа.

– Желаю удачи, старина! – напутствовал Виктора Генри, пожимая приятелю руку.

Затем он дружески похлопал Франкенштейна по плечу, и Виктор ощутил необходимость ответного благодарного жеста. Он поймал себя на том, что впервые улыбнулся за весь этот день.

Будучи ростом выше Виктора, Генри, с его привлекательной внешностью, темными волосами и тонкой полоской ухоженных усиков, обращал на себя внимание представительниц противоположного пола, когда они с Виктором еще учились в школе. Когда Виктор познакомился с Элизабет, Генри оказался рядом, но, к великому удивлению и радости Франкенштейна, неотразимость внешности приятеля оставила девушку равнодушной. Все ее внимание было обращено на Виктора, и в тот первый вечер молодые люди провели за беседой несколько часов.

Виктор был рад, что в такой ответственный день Элизабет и Генри не оставили его. Сердце юноши гулко и тревожно стучало в груди, и Виктор вновь поймал себя на том, что подпитывается энергией, бесконечной храбростью и верой, исходящими от невесты и друга.

Несмотря на то что сегодняшнее предприятие таило в себе немалый риск, Виктор чувствовал переполняющую его уверенность. Он определенно добился выдающихся результатов. Теории, несмотря на всю их революционность, подкреплялись неоспоримыми фактами.

– Пора, Виктор. Пойди и расшевели их немного, – улыбнулся Генри.

– Желаю тебе удачи, дорогой, – поддержала жениха Элизабет, и Виктор твердой походкой направился к аудитории.

За годы обучения в Гольдштадфе он тысячу раз посещал ее. И даже помогал профессору Вальдману в процессе подготовки студентов первого и второго курсов.

Тем не менее сейчас он чувствовал, что лоб его покрывается потом. Сегодня аудиторию переполняли не жаждущие знаний студенты, а маститые представители медицинской науки. Коллеги молча взирали на самого молодого претендента, решившегося добиться присуждения ему самой престижной в Румынии и одной из наиболее почитаемых в Европе Гольдштадфской стипендии. Стипендия сама по себе являлась грантом и открывала доступ ко всем университетским ресурсам.

Виктор занял место на подиуме, где был благосклонно встречен своим наставником профессором Вальдманом. Голову ученого украшала копна седых волос, а кустистые брови цвета перца с солью еще более подчеркивали его солидный возраст. Однако он сохранил великолепную осанку, и выправкой напоминал кадета первого года службы, хотя до пенсии ему оставалось всего несколько лет. В глазах Вальдмана светился глубокий пытливый ум, о котором в университете слагались легенды. И сейчас эти глаза с теплотой взирали на Виктора. Тот уважительно кивнул и встал рядом с профессором.