Кевин Райан - Ван Хелсинг

Возможно, с его стороны было слишком уж самонадеянно так рассуждать. Но только дело в том, что в его мыслях скрывалась истина.

– Нет, профессор, не надо. Хотя все равно большое спасибо вам за такое лестное предложение, – ответил учителю Франкенштейн.

Несколько секунд Вальдман молча смотрел на Виктора, потом заметил:

– Виктор, не стоит так огорчаться. Это же просто случайность, временная неудача. Не позволяйте сейчас своему настроению завладеть вами полностью. И прошу вас на досуге как-нибудь еще раз подумать о моем предложении.

Виктор только кивнул в ответ, и профессор удалился, а в это время к Франкенштейну уже спешили Генри и Элизабет.

Лишь через долгие четыре недели Виктор вернулся в свой родовой замок в Румынии. Но перед этим, сразу после выступления, он обещал Элизабет как следует отдохнуть вместе с ней, и сдержал свое слово. Однако сам он никак не мог успокоиться и постоянно вспоминал свой провал. Элизабет прекрасно понимала его. Даже на роскошной вилле на берегу Сены, которую сняли молодые люди, Виктор не мог до конца расслабиться. Частично проблема заключалась в том, что он чувствовал, что поступает с Элизабет нечестно, учитывая все то, что он собирался предпринять в дальнейшем относительно своей будущей работы.

Уже через несколько дней после приезда, находясь в большом зале, Виктор пригласил невесту присесть рядом с ним для серьезного разговора:

– Элизабет... Я хочу... мне необходимо продолжить свои исследования. Видимо, я должен закончить их самостоятельно, в полном одиночестве. У меня остались кое-какие семейные вклады, с которых я получаю проценты. Я бы мог устроить научную лабораторию у себя в доме. Конечно, там не будет ни помощников, ни других преимуществ, которыми располагает университет, и все же для начала придется довольствоваться хотя бы этим.

Он не солгал. Его семья действительно оставила ему некоторые сбережения, хотя, конечно, не столь огромные, которыми когда-то владели Франкенштейны.

– Я все понимаю, – тихо ответила Элизабет.

– Не совсем уверен в этом, дорогая. Пройдет некоторое время, прежде чем моя работа принесет свои первые плоды.

И снова Виктор оказался прав. Наука, даже самая революционная, во многом зависела от экспериментов, полученных данных и достигнутых результатов. Пройдут долгие годы опытов над низшими формами жизни, и Виктору придется ограничиваться лишь тем оборудованием, которое он сможет позволить себе приобрести на собственные средства.

– Дело в том, Элизабет, что я не сразу смогу добиться каких-либо существенных результатов. Более того, некоторое время я скорее всего стану чем-то вроде посмешища, как и случилось уже однажды в Гольдштадфе.

Виктор не знал, как ему облечь в слова то, что будет потом. Кроме того, Элизабет и не собиралась выслушивать его до конца.

– Все это не имеет для меня никакого значения, – неожиданно призналась она. – Я хорошо знаю тебя. Ты для меня – любимый мужчина. И я прекрасно понимаю, что обязана разделять с тобой и твою работу тоже. – Она говорила это с такой быстротой и уверенностью, что Франкенштейн не позволил себе перебить ее. – Если ты считаешь, что я смогу позволить твоей неудаче стать преградой для нашего счастья и совместной жизни, то ты ошибаешься, доктор Виктор Франкенштейн. Я собираюсь выйти за тебя замуж и не потерплю никакого отлагательства.

– Но, Элизабет, я же не смогу предложить тебе...

– Ты сумел предложить мне самого себя, а больше мне ничего и не требуется. Меня не остановит отсутствие у тебя стипендии Гольдштадфского университета, как и ничто другое. И кстати, я сама могла бы стать твоей ассистенткой и помогать тебе в работе.

– Но нам придется начинать практически с нуля, – напомнил Виктор.

– У нас будет все самое необходимое, – уверила его девушка.

В этот момент Франкенштейн почувствовал, как его сознание окутало легкое облачко надежды. Так же он ощущал себя и тогда, во время представления результатов своей работы перед коллегами. Теперь же ему очень хотелось поверить не только в удачу экспериментов, но также и в то, что его ждет впереди счастливая жизнь с Элизабет.

Может быть, это и не Гольдштадфская стипендия, но ему вполне хватит для того, чтобы ощутить радость бытия.

И вот теперь он входил в родовой замок, где его ждали несколько преданных слуг, живших здесь долгие годы. Как приятно возвращаться в свой собственный дом! Он потратил весь день, распаковывая вещи, и только к вечеру смог приступить к обязанностям хозяина дома.