Пюрвя Мендяев - Слава Богу! Они все снова мертвы!

Атаман злобно стукнул кулаком по столу, а затем высказался:

— Хорошо. Если так, то, что тогда огород городить, выводи этого человека во двор и там мои ребята его шашками порубят. Если беречься, то нет смысла с ним долго разговаривать. Какое он нам сейчас доказательство предъявит? Документа у него с собой никакого нет. Всё равно мы ему можем не поверить, чтобы он нам не рассказывал. Так что, извини парень, не повезло тебе сейчас в жизни. Так что выпей водки за упокой своей грешной души и иди во двор. Что же поделаешь. Раз так получилось. Так и быть лично тебя из своего пистолета пристрелю, чтобы всё было по порядку. Не стану никого зря беспокоить.

Кузьма Петрович перестал улыбаться и встал из-за стола. Он вышел в соседнюю комнату, где стал с кем-то шепотом переговариваться. Через пару минут из соседней комнаты вышел атлетического телосложения человек, высокий, жгучий брюнет высокого роста, одетый в светлый костюм и синею рубашку. Ему было примерно тридцать лет.

Атаман привстал и, обращаясь к сидевшим за столом людям сказал:

— Господин Верховцев Петр Иванович, собственной персоной. Эмиссар верховного главнокомандующего белой армии. Прибыл к нам с особым заданием. Важнейшая миссия на него возложена.

Верховцев посмотрел на атамана и начал говорить:

— Спасибо, уважаемый пан атаман Юрко! Рад вас видеть живым и здоровым. Как давно приехали? Я вас, ожидая, уснул грешным делом. Я с Петровичем еще вчера днем приехал сюда. Тут и узнал о том, что вы, господин атаман, отправились в набег на районный центр. Хорошо, что Петровича тут все знают, разместили нас ваши люди, напоили, накормили, баньку истопили. Все, как и положено. Сразу видно, что хозяин вы исправный. Всё у вас ладно устроено. Вы тут вижу, и сейчас время зря не теряете, сходу большевистского шпиона поймали. Молодец.

После этих слов молодой человек подошел к столу и сел на место, которое до этого занимал Кузьма Петрович и стал внимательно рассматривать товарища Иванова.

Атаман сказал в ответ:

— Да всё уже. Разбор дела окончен. Сейчас поведу этого человека во двор и из своего пистолета лично застрелю от греха подальше. Этого парня мне как-то даже жаль. Может он, конечно, и не шпион, но беда его в том, что подтвердить свою невиновность он не может. У него нет с собой никаких документов. Мы узнали от нашего человека, что в чекисты задержали эмиссара по фамилии Верховцев. Когда мы взяли штурмом здание ЧК, то он был в камере. И был точно посажен он туда за то, что руководитель местных чекистов заподозрил в нем вас. Вроде он является вашим однофамильцем. Точнее этот человек утверждает, что и у него фамилия Верховцев. А вот почему чекисты его приняли за вас мне доподлинно неизвестно. Но раз нет документа, то сейчас не проверишь, правду он рассказывает или нет. Вот Петрович и говорит, что от греха подальше надо от этого парня избавиться. Я и решил парня расстрелять.

Тут в разговор вмешался Кузьма:

— Это что ты выдумываешь. Я предложил мужчине подумать о том, как ему доказать нам свою невиновность. А решил застрелить его сам пан атаман.

Спокойно выслушав обоих спорщиков, молодой человек сказал:

— Ну что же. Раз шпион так опасен, то я его лично и застрелю. А то я вижу, что из-за него у вас уже спор возник. Мне не сложно.

Атаман сразу повеселел и сказал громко:

— Эх, лихой вы человек, господин Верховцев. Зачем же так.

А на ухо дополнил:

— Если так, то я не возражаю. Не хочется мне, честное слово, лишний раз себе на душу грех брать. Не скрою, рад, что взялся господин хороший вы за это дело сами. Только смотрите. Мы его не осматривали. Мало ли что. Если шпион начнет сопротивляться и попытается достать оружие, сразу же стреляйте. Отведите его за хутор и пустите в расход. Возьмите мою пушку, она бьет негромко, за полверсты никто не услышит. Далеко отходить значит будет не надо. Понятно?

— Все понятно, дорогой Юрий Митрофанович. Только вопрос у меня возник — так же тихо отвечал пан Верховцев. — Значит, большевистского шпиона застрелить за большой грех считаешь? Может в красную армию, за советы воевать надумаешь погодя? Может тебе наша борьба не по нутру?

— Но, но! Вы это бросьте — так же тихо рассержено сказал атаман. — Забыли, где находитесь, господин хороший? Вы у меня в гостях, вы здесь один, не считая Петровича, и без меня ваши планы обречены на неудачу. Прошу об этом всегда помнить.

— Виноват! Но, надеюсь, исправлюсь в ближайшее время. Вы не обижайтесь, я так имею обыкновение шутить — сказал Верховцев.