Игорь Пресняков - Роковая награда

– Ну как? Вредный главный спец?

– Отчего же вредный? Вполне нормальный, порядочный человек, – ответил Андрей и, взяв Свищова за пуговицу, добавил: – Спецов, Коля, партия призвала поднимать народное хозяйство, и с ними надобно считаться!

Коля махнул рукой:

– Директор приехал, пойдем!

Приемная «красного директора» Трофимова выделялась дубовыми панелями и молоденькой секретаршей Танечкой. Тряхнув искусственными кудряшками, она поприветствовала Андрея:

– А-а, товарищ Рябинин! Директор вас ждет, – Танечка кивнула на обитую кожей дверь.

Взявшись за медную ручку, Андрей посмотрел на русые пряди секретарши и подумал: «На ночь на бумажки накручивает… И к чему это я?»

У директора – добротная мебель, белые шторы на окнах, шкафы с книгами. Трофимов поднялся навстречу Андрею, улыбнулся приветливо и крепко пожал руку:

– Таким я вас и представлял. Звать меня Николай Николаевичем. Прошу садиться.

Красному директору – лет сорок семь, бодрый, седовласый, среднего роста, не толстый и не худой. Внешность не интеллигентская, но и не управленческая.

«Наверняка из рабочих», – решил Андрей.

– Чайку хотите? – предложил Трофимов. – Вижу, хотите, не стесняйтесь. Таня! Подавай, дочка, чай.

Трофимов потер руки и спросил:

– Где побывали у нас на заводе, что видели?

Андрею нравилось его простоватое дружелюбие.

– Заходил к главному инженеру.

– Как вам наш Бехметьев-младший? Хорош?

– Думаю: грамотный человек, – честно ответил Андрей.

– Точно. Подготовка у него прекрасная – Московский университет. Я под его началом работал, дай бог памяти, с девятьсот второго года, был литейщиком. Меня наши ортодоксы бехметьевским адвокатом окрестили – мол, пригрел буржуя. А какой он, спрашивается, буржуй? Всего-навсего непролетарский элемент.

Вошла Танечка.

– Вот и чаек! – обрадовался Трофимов. – У меня, знаете, кипяток всегда наготове, я мужик чаевный… Спасибо, голубушка.

Чай был превосходный – густой, янтарный, с двумя кусочками синеватого сахара на блюдечке.

Трофимов пил и продолжал рассказ:

– У нас ведь – война! Воюю с завкомовскими стариками. Партком и комса, конечно, на моей стороне. Оставил мне «военный коммунизм» эти распри-то!

– В чем же конфликт, Николай Николаевич? – не понял Андрей.

– В тактике, друг ты мой, в тактике. Раньше ведь что было? «Рабочий контроль»! Всем правили директор и завком. Этакий Змей-Горыныч о двух головах. А на деле – неразбериха, бестолочь! Завком у нас – ох, крутой! Сплошь старые рабочие, потомственные пролетарии. Упрутся – битюгом [3]не свезешь. Мы переоборудуем литейку – они шумят: ломаете традиции производства; помогаем молодым рабочим – кричат: уравниловка. Тяжко! Комсомольцев ненавидят, что беляков. Ворчат: бездельники, горлопаны, дармоеды…

– Много среди них партийных? – поинтересовался Андрей.

– В завкоме-то? Двое. Да один – старый меньшевик. Но они все одно – коммунары, только каждый из них по-своему экономику мыслит.

Трофимов отставил чашку в сторону:

– Где мандат Платонова?

Андрей протянул документ. Директор пробежал его глазами и, посерьезнев, сказал:

– Приказ оформим завтра, пропуск будет уже к утру. Рабочие начинают по гудку, в шесть, а ты выходи к восьми. Познакомься с персоналом и сразу же займись подготовкой к губпартконференции: надлежит отремонтировать актовый зал губкома партии. Поезжай туда, посмотри да прикинь, что надо. Далее: послезавтра необходимо организовать приемку пиломатериала с пристани. Сложи древесину на склад.

И главное – учет и контроль, учет и контроль! Ты не смотри, Андрей Николаич, что мы «Красный ленинец» – воруют у нас похлеще, чем при старике Савелии, бывшем хозяине, Бехметьеве.

Трофимов помолчал.

– Где остановился-то, кавалерист? – прищурившись, спросил он.

– В гостинице. Обещали выделить квартиру.

– Свищов занялся?

– Кажется, да.

– Найдет, – Трофимов поднялся. – До завтра, начальник столярки!

В приемной пребывала только Танечка. Андрей поинтересовался, где же Свищов.

– Просил извиниться перед вами – побежал на кружок политграмоты, – ответила секретарша и вспомнила: – Ах, чуть не забыла! Свищов еще просил вас завтра в обед позвонить ему насчет квартиры.

Рябинин решил отужинать в уютном кафе «Варшава».

В зале – несколько мраморных столиков, стилизованных «под старину», газовые рожки. За стойкой скучал молодой управляющий в безукоризненной сорочке, с аккуратным пробором на гладких волосах. Посетителей двое – влюбленная парочка в углу. Андрей уселся подальше от них, дабы не мешать интимному перешептыванию.