Игорь Пресняков - Роковая награда

Предгубисполкома

тов. Платонов Н.И.

Андрей приблизился к столу «повелителя приемной», дождался, когда очередная телефонная трубка опустится на рычаги, и строго спросил:

– Товарищ Свищов?

Молодой человек поднял на Андрея скорбные светло-зеленые глаза, перевел их на орден Красного Знамени и участливо ответил:

– Да?

– Я телефонировал вам часа два назад. Моя фамилия Рябинин.

Свищов углубился в гроссбух.

– Есть Рябинин! Записаны на четырнадцать пятьдесят пять. Подождите.

Он сорвался с места и исчез за заветной дверью. Появившись через минуту, Свищов оповестил:

– Заходите – не более пяти минут!

В просторном кабинете, за двухтумбовым бегемотоподобным столом Андрея ждал предгубисполкома Платонов – лысоватый человек средних лет, в белой летней гимнастерке.

Андрей щелкнул каблуками, отдал честь и отрапортовал:

– Командир эскадрона Рябинин, прибыл в ваше распоряжение.

Платонов в удивлении поднял брови. Андрей подошел к столу, достал из кармана пачку документов и положил их перед председателем губисполкома. Внимательно рассмотрев каждую бумагу, Платонов проговорил:

– Та-ак! Следовательно, вы командовали эскадроном, награждены орденом, уволены медкомиссией из армии по ранению и направлены к нам… Хм. А я-то думал – у вас деловая командировка…

Платонов помолчал.

– Прошу прощения за то, что оторвал вас от забот по личному делу, – немного смутился Андрей.

– Почему же! – усмехнулся Платонов. – Сразу видно напористого кавалериста! В нашей стране пока безработица, мест не хватает, но вы – орденоносец… – он заглянул в бумаги, – … комсомолец с восемнадцатого года. Опять же, рекомендация командарма Блюхера имеется… Только почему наш город?

– Видите ли, все мои родственники погибли в гражданскую, здесь проживала тетка, сестра матери; думал, найду, но и о ней, как оказалось, нет вестей, – пояснил Андрей.

Председатель покивал головой:

– Да-а, нелегко складываются судьбы… А что за ранение у вас? Тяжелое?

– Получил ранение головы в бою на границе. Но работать смогу.

Платонов полистал документы:

– Что сказать? Опытных, преданных партии кадров не хватает. Дел невпроворот – индустрию поднимать нужно… Как вы отнесетесь к идее – послать вас командовать одним из цехов машиностроительного комбината?

– Что ж? Будет указание – попробую.

Платонов поднялся из-за стола и подошел к Андрею:

– Мы возрождаем завод «Красный ленинец», у них там нет начальника столярного производства. Рискнете?

– Так точно.

– Вот это по-большевистски! – обрадовался Платонов. – Сейчас же на хозактиве согласую ваше назначение с Трофимовым – это директор завода.

«„По-большевистски!“ Достойный белогвардейского офицера комплимент!» – подумал Андрей.

Предгубисполкома обратился к телефону, поднял трубку и приказал:

– Свищов! Выпиши-ка мандат на имя Рябинина Андрея Николаевича о назначении его начальником столярного цеха к Трофимову, да, на «Красный ленинец», – он оторвался от трубки. – Вы где остановились?

– В гостинице.

– Нэпманскую мошну пополняете? Не дело! Свищов! Отпиши Лаптеву, пусть подыщет товарищу Рябинину квартиру, и – срочно!.. Да, я иду на хозактив, а ты с Рябининым – на завод, покажешь там, что и как, с людьми познакомишь. А за себя Миронову оставь, давай! – Платонов повесил трубку. – Свищов все организует, он парень шустрый. Вечером познакомитесь с Трофимовым – дельный мужик, из старых партийцев.

Он подал Андрею руку:

– Удачи, Рябинин! Придет время – спросим об успехах.

Свищов и вправду оказался шустрым малым – молниеносно оформил бумаги и отдал распоряжение насчет квартиры.

– Теперь идемте на завод, – объявил он, натягивая картуз.

Они вышли из здания и направились вниз по Губернской. По улице двигался поток совработников – мужчин в толстовках с портфелями в руках и строго одетых женщин с папками под мышкой. Они спешили по делам службы – на собрания, заседания, в комиссии и на встречи с начальством. Они пребывали в привычном, вполне рабочем настроении: на ходу перебрасывались фразами со знакомыми, закусывали бутербродами и покупали у мальчишек-разносчиков газеты.

Устроенные, знающие свое место люди… Андрей подумал, что и у него жизнь налаживается – получена работа, обещали дать квартиру. На душе стало радостно, он улыбнулся и ускорил шаг.

Подобное настроение было летом шестнадцатого, перед отправкой на фронт.