Владимир Перемолотов: Лунное золото Революции

— Ничего. Немцы придут — вытащат, — утешил Дёготь.

Шипя от натуги, спиной вперед, он начал заносить ящик на площадку второго этажа. Там разбитые снарядами стены давали хороший обзор. Немало интересного можно было увидеть, если покрутить головой.

После того, как аппарат провалился в подвал (теперь уже можно сказать удачно и кстати), его вполне могли скрыть окружающие заводской двор развалины. То есть, может быть, враги их и не видели, только задранные в небо стволы пулеметов яснее ясного показывали, что именно стерегут французы. Ах как скверно все сложилось… Стоит попробовать подняться, и расстреляют ведь — от стольких пулеметов не увернуться. Не комар, не бабочка «Иосиф Сталин»!

Федосей покачал головой. Не-е-ет… Французы точно знали, что хотели. Про немца не хотелось плохо думать, но очень уж все это было похоже на ловушку.

Броневики встали за кучами битого кирпича и полуразрушенными стенами, направив стволы пулеметов вверх, закрывая «Иосифу Сталину» путь в небо. Сколь не мало требовалось аппарату времени, чтоб взлететь, но оно все же требовалось, а пулеметы им его не давали. Успокаивало только то, что если б целью французов было уничтожение корабля, они вели бы себя по-другому, но «Иосиф Сталин» им был нужен целым.

На их счастье броневики не смогли окружить их. Старались, но не могли. Разрушения в городе были такими, что пробраться сквозь них могли только человек, с риском для жизни, или танк, но танка у французов вроде бы не было… Как, впрочем, и пехоты.

Федосей все щурился, стараясь угадать в камнях иное, человеческое движение. Вряд ли броневики действовали без пехотного прикрытия, но если так оно и было, то оно должна вот-вот появиться.

Один из броневиков, самый смелый или самый глупый, выкатился из-за стены и короткой пристрелочной очередью ударил по развалинам. Коснувшись прикрытого камнями куска железа, пули ушли вверх, оставив земле визг рикошета. Скорее всего, стреляли без особого умысла, просто французы решили показать кто тут главный.

Владимир Иванович с ними не согласился.

М2 задергался в его руках и короткая очередь почти полуторасантиметровых пуль с желченными кончиками ударила по британской броне. Отдачей пулеметный станок сдернуло с позиции и миновавшие броневик пули смели кирпичную кучу левее боевой машины, но и того, что перепало «Остину» — хватило. Броневик дернулся назад, словно испугался собственной смелости, но это только выглядело как испуг. На самом деле это была его смерть. С неслышным из-за звонкого гула в ушах скрипом машина накренилась, сразу став похожей на притопленный катер, и из неё повалил дым.

— Мастер, — с уважением сказал Федосей, мизинцем выковыривая щекотный звон из уха. Деготь не отрывая взгляда от чадивший машины отозвался.

— Камень под лапу подложи. Они ведь не успокоятся.

Посмотрев на остаток короткой ленты, коминтерновец развернул ствол в сторону второго броневика, прикрывшегося стеной. Судя по обводам башни это вроде бы был родной французский «Рено». Короткая, всего на три патрона очередь, ударила в прикрывшую его стену. На закопченном камне вспыхнули огненные росчерки, но камень устоял.

Французы приняли вызов.

Башни двух машин заворочались, выискивая пулеметчика, и длинными очередями ударили по позиции. Рев пулеметов и сравнить нельзя было с ревом двигателя их корабля, но и он внушал почтение… Облако каменной крошки накрыло людей, сбивая дыхание.

Закрыв головы руками, пилоты отлежались за обломком стены с радиатором водяного отопления.

Пока это была явная ничья с отчетливо видным печальным концом. Броневики не могли подобраться поближе, а они не могли взлететь. Если б они тут играли в шахматы, можно было бы предложить французам ничью, но жизнь — не шахматы. Тяжелые фигуры связаны позицией, но их могли выручить пешки. Пехота.

Выиграет тот, чья пехота придет первой.

То, что пехота есть у французов, они не сомневались, а вот в то, что вовремя подоспеет своя, немецкая, Дёготь уже не верил. Это не означало, что следует подумать о почетной сдаче, а только о том, что надеяться нужно только на свои силы и смекалку.

Конечно, оружие нужнейшее для революции вещь, но и «Иосиф Сталин» не последняя карта в Революционной колоде! Он-то наверняка был важнее оружия, что лежало внутри.

— Пять минут, — скал он.

— Что «пять минут»? — спросил Федосей.

— Если через пять минут немцы не появятся, то мы улетаем…

— Как же… Улетишь тут… На совесть обложили… — спокойно сказал Федосей, оглядывая притаившееся броневики. — На «раз» не вырвешься.