Олег Шушаков - Горошина для принцессы

- Исабель!.. Но! Но эс посибле!.. Нельзя!.. Маньяна ми тамбьен… Завтра меня тоже могут убить… Уо эс посибле эс муэрто эн комбате… - шептал он, утопая в ее глазах.

- О, тонто… Олвиде де муэрте!.. О пор ля тарде соло амор! - шептала она.

- Сегодня вечером только любовь? - переспросил Владимир.

Его не просто штормило. Кафе болталось слева направо, как качели. Но он понимал, что это не от вина. Владимира никогда не штормило так даже от водки. Похоже, все дело было лишь в этой чудесной девушке с алой ленточкой в волосах, которая его сейчас обнимала.

- Си, симпатико… - Исабель встала и, взяв его за руку, потянула за собой. - Бамос, куэридо…

- Куда?.. Адонде бамос, Исабель? - поднялся он из-за столика вслед за ней.

- Бамос а каса дэ ми…

- К тебе домой?

- Си, куэридо…

Владимир достал из кармана несколько песет, уронил их на столик и, увлекаемый девушкой, вышел из кафе…

Любовь с первого взгляда?.. Но, ведь, так не бывает!.. Или бывает?

Владимир ничего не понимал. Впрочем, он и не смог бы… Даже если бы захотел… Потому что не дано это мужчине. Не дано мужчине понять женщину…

Откуда ему понять!.. Что вокруг война… И смерть… Противоположность жизни…

Когда она увидела Его, ее сердце так внезапно распахнулось навстречу любви, что Исабель и сама ничего не успела понять! Потому что никогда с ней такого не было!

Этот широкоплечий рыжий парень с бутылкой вина был так одинок, что она не смогла пройти мимо… А потом, когда увидела его печальные глаза, не смогла оставить одного… А когда поняла, что кроме сегодняшней ночи у него ничего уже не осталось, что завтра его уже не станет, не смогла отпустить…

А когда поняла, что влюбилась, уже было поздно.

Владимир был околдован ее поцелуем. И позабыл обо всем. Кроме ее милых глаз, кроме ее нежных губ, кроме ее высокой груди и стройных ног…

А она вела его за собой по улице, крепко держа за руку. И волна ее иссиня-черных волос тихо плескалась на теплом ветру. Иногда Исабель оборачивалась, бросая на него нежный взгляд. И его сердце под этим взглядом таяло словно воск…

Сопротивляться было бессмысленно.

Он и не сопротивлялся.

…Грамоту Героя Советского Союза и оба ордена майору Иволгину вручил Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин, маленький сухонький старичок в очках, бородка клинышком. Помня предупреждение его секретаря, Владимир осторожно пожал слабую старческую ладошку и вернулся на свое место.

Ванька Лакеев, которому тоже присвоили звание Героя, помог ему привинтить ордена Ленина и Красного Знамени рядом с орденом Красной Звезды, полученным еще в мае тридцать шестого за успехи в боевой и политической подготовке…

Владимир вернулся на родину в начале октября. Написал отчет о командировке и получил законный отпуск и путевку в Сочи, в военный санаторий имени товарища Ворошилова.

В санатории Владимир мало общался с остальными отдыхающими, хотя многих из них хорошо знал по Испании.

Большинство пилотов и штурманов приехало в Сочи вместе с семьями и, глядя на счастливые женские лица, он еще острее ощущал свое одиночество. И словно лелеял его, большую часть времени проводя у бушующего моря совершенно один…

Он молча смотрел на огромные волны, набрасывающиеся на берег с неукротимой силой, и старался вообще ни о чем не думать…

Постепенно холодное, штормящее Черное море остудило его опаленную войной душу. Яркость воспоминаний понемногу потускнела. Но боль утраты никак не уходила.

Владимир все еще не мог забыть Исабель…

Прекрасная каталонка оставила глубокий след в его душе, хотя полюбить друг друга по-настоящему они не успели.

В тот единственный вечер в их жизни она молча привела его к себе, в маленькую комнатку на окраине Барселоны. И как только за ними захлопнулась дверь, все также молча, обвила его шею руками и припала к губам. Поцелуй был таким жарким и глубоким, что у Владимира снова закружилась голова…

А она то отрывалась от его губ, то снова целовала. Целовала то страстно, то нежно… Прижимаясь к нему всем телом… И он всем телом чувствовал ее… А его руки летали по ее спине, груди, бедрам, и голова у него кружилась все сильнее и сильнее.

Вдруг она отодвинула его от себя и посмотрела ему прямо в глаза своими широко раскрытыми глазами. Владимир замер, затаив дыхание. А она, глядя на него в упор и глубоко дыша, опустила руки, развязала поясок на своем платье, а потом одним грациозным, невыразимо прекрасным движением, сняла его через голову.