Константин Калбазов: Росич

Он посмотрел на заходящее солнце и вдруг осознал, что это солнце оставаясь все тем же освещает уже не известный им мир, который вроде как и оставался прежним, но только его история начинала развиваться по иному сценарию. История все же свернула с проторенного пути и покатилась по другой дороге и куда она ее заведет уже не мог знать никто.

Конечно коренные изменения наблюдались только там куда приложили свои руки непосредственно трое друзей, но наконец наметился позитив и в маньчжурской армии, по меньшей мере сражение за Ляоян было русскими выиграно, хотя и произошло это в основном благодаря чуть не двукратному преимуществу в живой силе и артиллерии, а это стало возможным благодаря дерзким и безнаказанным действиям русских моряков, значительно усложнивших поставку подкреплений и снаряжения из метрополии. Ну да выводы в будущем должны были выйти однозначными и малоутешительными для Куропаткина.

Поражение японской армии под Ляояном говорило о том, что изменения стали приобретать глобальный характер и теперь даже уход в сторону тех кто послужил катализатором этих событий уже ничего не изменит.

Семен вдруг вспомнил с каким пылом Песчанин взялся за изменение этой самой истории и как они с Сергеем сомневались в жизнеспособности этой самой идеи, все страхи о том, что их самих раздавит взваленная на плечи не посильная ноша, но похоже, что им все же удалось осуществить практически не возможное. Завтра солнце вновь взойдет, но только взирать оно будет на совсем другой мир, мир история которого только начинала писаться с чистого листа и писать ее придется как им самим, так и их потомкам. Вспомнив об оставшейся во Владивостоке семье, Гаврилов неожиданно озарился глуповатой улыбкой. Впереди была еще целая жизнь.