Константин Калбазов - Росич

Семен Агеич, я вот что думаю, все ведь говорили, что снарядов нет, снарядов нет, а мы уже третий состав добиваем, а нашему командиру только и говорят, дай огня, дай огня. Фрол Емельныч сказывал, что стволы остужать не успевають, пенял, что в скорости при такой стрельбе напрочь стволы погубять.

Стволы это не беда,- все так же степенно возразил старший.- Я вот говорил с одним конвоиром, что пленных в тыл гнал, так он рассказывал, что стрелки больно довольны нашей артиллерией. Не успевает говорил пыль осесть от снарядов, а стрелки уже тут как тут и считай без боя япошек в плен пачками забирают, конечно есть и такие что все одно бьются, но поделать ничего не могут. Говорит стрелки смеются, что мол этак они всю японскую армию к ногтю прижмут, так как даже при обороне они несли куда большие потери, чем при нынешнем наступлении. А ты говоришь снаряды, пушки. Я тебе так скажу, если надо тыщу снарядов положить чтобы хотя бы одного солдата сберечь, то так тому и быть, жизнь человеческая она дороже будет. А за снаряды ты не переживай, в порту цельный пароход с разным припасом под разгрузкой стоит. Блокады то с моря почитай и нету.

Семен Агеич, э-это кто,- Прохор суматошно схватил до этого мирно лежавшую между колен винтовку и навел на придорожные кусты откуда метрах в двадцати от них вышел человек в странной одежде с какими то грязными коричневыми, зелеными и бледно желтыми разводами, висящей на нем словно балахон, однако судя по движениям человека эта странная одежда абсолютно не стесняла его движений. Не появись он на дороге, то они могли и вовсе проехать мимо не заметив его.

Старший так же поспешил схватить свою винтовку и сноровисто передернув затвор быстро навел ее на человека, тем более, что он явно заметил оружие свисающее на ремне с правого плеча. Оружие было довольно не обычным, с неестественно толстым стволом, но в том, что это оружие сомнений у него не было. На задних подводах так же послышалась суета и суматошное клацанье затворов, незнакомца приметили и там.

Э-э славяне,- вскинув руки в верх на манер сдающегося в плен проговорил молодой задорный голос, как показалось Агеичу принадлежавший пареньку помладше чем Прохор.- Стволы то опустите, не то не равен час пальнете с дуру.

Ты кто таков,- строго спросил старший.

Раб божий, обшит кожей.

Я те дам раб божий. Сейчас дырку в тебе проковыряю, будешь тогда умничать. Отвечай когда спрашивают.

Батя, ты бы того… Поаккуратней. Сейчас продырявишь, потом всю жизнь жалеть будешь.

А ты меня не пугай.

Ладно, ладно батя. В тылу мы у япошек шалили по приказу Кондратенко, штабы их щупали.

А чего же здесь то. Япошки уже черте знает где.

Знаем. Лучше помогите. Раненых у нас много,- вздохнув проговорил парнишка.

Подтянувшись к кустам обозники увидели что парнишка их не обманывал. В придорожных кустах находились еще девять человек в столь же странной одежде и не менее странным оружием. Шестеро из них были ранены и передвигаться самостоятельно не могли, хотя и было заметно, что трое до сюда дошли сами но дальше идти были просто не в состоянии. Что поразило обозников, так это то, что перед ними были парнишки едва ли старше вышедшего на дорогу, однако глаза, это зеркало души, говорили о том, что их владельцы пережили многое. На обозников смотрели глаза не по годам вдруг повзрослевших пацанов.

Только один из них по возрасту был, возможно чуть старше тридцати лет, но ни подняться, ни говорить он не мог. Все его тело было в промокших от многих ран бинтах. Он лежал без сознания, дыша с трудом с жутким не передаваемым хрипом.

Это наш командир,- видя, что взгляд Агеича остановился на мужчине пояснил парнишка.- Боюсь, что и не довезем.

Ништо ребятки. Не переживайте. Сейчас подбросим вас до эшелона и как только последние снаряды сгрузим он сразу же в Артур пойдет. Столько претерпели и еще малость потерпите. Эй славяне! Давай сюда! Подсобите ребяток погрузить,- подозвал он обозников, после чего потрепанных диверсантов сноровисто погрузили на подводы, особо аккуратно обойдясь с тяжело раненым командиром странного отряда.

Но-о родимые пошли,- тут же подстегнул лошадей Агеич.

Семен Агеич, а лошадок то не запалим,- обеспокоено заметил Прохор, видя как погоняет старший.

Бог не выдаст, свинья не съест,- философски ответил солдат.- Лошадок, то оно конечно жалко, да только ребяткам и впрямь поспешать надо, старшого то можем и не довезти.

Как не опасался старый солдат, однако путь до Порт-Артура Фролов, а это был именно он, пережил. Пережил он и операцию, проведенную в экстренном порядке. И что было самым удивительным для докторов, уже на вторые сутки он сумел прийти в себя.