Владимир Поселягин - Братишка

Заметив адмирала, он проходил в зал в группе других моряков, их немного было, толкнул маму локтём, привлекая внимание, и указал на них, сообщив, кто это. И, покинув место, всё равно пока ничего не начиналось, все рассаживались, я добрался до адмирала. Тот мне тоже обрадовался, мы обнялись и немного отошли в сторону, обменявшись новостями. Адмирал в Москве уже несколько дней, рабочие вопросы решал. Я пригласил его было на охоту, но он с сожалением отказался, улетал завтра обратно. Жаль, но хоть поговорили.

А завтра я действительно на охоту собирался, нужно пополнить запасы свежей дичи, а то уже к концу подходили. С дедом на лыжах пойдём. Машину я после регистрации отогнал в ангар, в дом, где Таня жила, и там законсервировал. Если срочно понадобится, привести её в порядок не трудно, полчаса – и можно ехать, а пока пусть стоит. Вот летом у меня на неё большие планы, как в принципе и на баркас.

Из близких знакомых только адмирал в зале был, хотя многих узнавал из газет, меня тоже узнавали, так что мы раскланивались. Вернувшись к маме, я сел рядом и уже спокойно, не крутясь, просидел до начала. Сначала выступил Калинин, а потом пришла и очередь Сталина, ему хлопали стоя, мы с мамой тоже. Долго тот вёл речь, сообщая об успехах. Атмосфера была хорошая, нам всё нравилось. Потом началось награждение. Награждал лично товарищ Сталин. Система награждения мне была не понятна. То капитана-лётчика вызовут, наградят Золотой Звездой, то простого бойца орденом Ленина, поэтому, когда вызвали меня, я не сразу отреагировал, мама толкнула. Я думал, буду в конце, поэтому и отвлёкся. Меня выпустили из ряда, и я быстрым шагом прошёл к площадке, где стоял товарищ Сталин и несколько командиров.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, – поздоровался я.

– Здравствуй, товарищ Поляков, – охотно и легко ответил тот, слегка улыбнувшись.

Тут взял речь диктор, который объявлял и сообщал о том, кого и за что награждают. К моему удивлению, слов обо мне набралось изрядно. И дорогу смерти вспомнили с уничтоженными немцами и сбитыми бомбардировщиками, и перехват диверсантов, все случаи, и охоту на офицеров в дивизии отца, даже помянули тех двух лётчиков, что мне удалось перехватить на обратном пути. Странно, что обоих приписали, там всего один мой. И под конец описали, что я был пассажиром в недавно сбитом транспортном самолёте и серьёзно помогал при выходе из немецкого тыла, лично уничтожив двенадцать полицаев и одного унтера у передовой. За всё это вкупе меня наградили орденом Ленина и орденом Красной Звезды, это по представлению командира отцовской дивизии. Оказалось, это ещё не всё. За вклад в советской музыке меня наградили Сталинской премией второй категории, а это пятьдесят тысяч рублей. Вот только после этого сообщили, что я прибыл с мамой, и попросили её встать, чтобы все видели. Та слегка порозовела, но встала. Дали и о ней информацию, мол, многодетная мать, и воспитала такого замечательного сына. Та была невероятно довольна и села на место. После этого дали слово мне. Я поблагодарил правительство и лично товарища Сталина за подобное признание моих невысоких заслуг. Маму – за то, что воспитала меня такого хорошего. Однако честность взыграла, и я всё же поправил диктора, сообщив, что при возвращении из дивизии отца всё же не оба немецких лётчика мои, а всего один, второго уничтожил наш тяжело раненный в ходе сватки лётчик-истребитель. Потом перешёл к премии, сказав, что я по совести не вправе брать себе такую крупную денежную премию, когда наша страна находится в таком сложном положении, и попросил товарища Сталина направить эту премию на самый тяжёлый участок, где эти деньги очень нужны. Моё пожелание передать деньги в помощь стране было воспринято как должное, но своих оваций я получил и обратно на своё место шёл под шум аплодисментов. В руках у меня были коробочки к наградам, висевшим на пиджаке. Устроившись рядом с мамой, я передал документы на награды и коробочки ей, та положила их в сумочку и расцеловала меня.

Просидев до конца награждения, мы всей шумной толпой направились в банкетный зал. Были тут и иностранцы, пресса, так что вспышки фотоаппаратов так и сверкали. Того, кто нас снимал при награждении, я запомнил, он был здесь же. Поэтому, оставив маму у стола с бокалом шампанского, я скользнул в сторону фотографов. Тот легко согласился прислать мои снимки, записал адрес, пообещав сделать это в ближайшее время. Когда я вернулся, то обнаружил маму, беседующую с товарищем Сталиным, как-то легко и просто они общались, мама даже смеялась чему-то. Подозрительно. Обойдя их стороной, приблизился со спины товарища Сталина и постарался подслушать, о чём говорят, а говорили обо мне. Тут, заметив, что за всеми моим движениями со стороны пристально следит генерал Власик, явно догадываясь, что я делаю, приняв независимый вид, попросил у официанта стакан с лимонадом и, сделав пару глотков, подошёл к этой паре.