Юлия Белова - Этот прекрасный свободный мир...

-- Зачем? -- удивился доктор. -- В Службе адаптации и так хорошие хозяйственники, с Лонгвудом иного и быть не можете, так что не вижу смысла. К тому же я получил три заявки из больших питомников, ну вы понимаете: Стейтонвилль, Гринборо, Ричмонд... Да и Институт Томпсона просит прочесть у них курс. В принципе, я почти согласился.

-- На Институт Томпсона? -- вежливо поинтересовался Райт.

-- На Стейтонвилль, -- возразил Черч. -- Все же Alma mater.

-- Да, -- ностальгически вздохнул Райт, -- это было незабываемо. -- И два сопитомника -- свободный и нумер -- принялись вспоминать счастливую юность.

Никогда еще Пат не испытывала такого жестокого разочарования. Как бы невероятно это ни было, но свободный Эллендер совершенно не видел в ней женщину. За три месяца жизни в хозяйском особняке Пат заслужила новую, гораздо лучшую комнату, вполне приличную одежду, пусть и того же тоскливого серого цвета и почти похожий на нормальные волосы парик, но во всем остальном ее жизнь потерпела полный крах. Натаниэль Эллендер не забывал хвалить ее за хорошую работу, но при этом смотрел так, словно она была пустым местом. Временами Пат казалось, что на мебель в своем кабинете хозяин смотрит и то с большим интересом, и в такие минуты она вспоминала свое официальное наименование и чувствовала, как в носу начинает пощипывать.

Последнее время Пат то и дело спрашивала себя, зачем Эллендер ее купил, если не замечал красоты, той самой красоты, что была очевидна даже ребенку? С отчаянием и обидой девушка поняла, что ее купили лишь потому, что хозяину потребовался секретарь. И причина отсутствия секретаря также вгоняла Пат в тоску и отчаяние.

Хотя хозяин и не замечал Пат, хозяйка прекрасно ее видела, и к удивлению девушки ревновала как последняя идиотка. Эта ревность, а также россказни питомцев, лучше всего объяснили Пат, почему ее предшественнице потребовалась замена. Ревность хозяйки -- вот что стало причиной ее покупки, а также покупки предшественницы, и предшественниц предшественницы.

Пат не могла понять, почему хозяин с таким терпением выполнял капризы дуры-жены. Если бы хозяйка принадлежала к богатой и влиятельной семье, Пат еще могла бы это принять, пусть и не простить, но три месяца жизни под опекой Эллендера убедили ее, что жена хозяина ничего из себя не представляет и никакой деловой клан за ее спиной не стоит. Догадаться, в чем причина фантастического терпения хозяина, девушка не могла, а поверить в любовь -- не желала. Единственное, что поняла Пат в этой ситуации, так это то, что где-нибудь через год-полтора она получит свободу, и теперь заранее ждала этот день с трепетом и страхом.

Хотя Пат уже знала, что не окажется на улице, лишившись крыши над головой, работы и всяких средств к существованию, мысль, что ей придется жить в глуши, работая в одном из дальних филиалов фирмы Эллендера, была невыносима. Ее предшественница стала офис-менеджером на Богом забытом островке в пяти днях пути от столицы. И это после роскошного особняка и того, как от ее усилий зависел успех одной из крупнейших фирм Свободного мира. Представлять же, куда Эллендер ушлет ее саму, девушка и вовсе не хотела.

С каждым днем все больше впадая в уныние, Пат чуть ли не каждую ночь орошала подушку слезами. Она проклинала бесчувственного чурбана-хозяина, ревнивую дуру-хозяйку, идиотов на аукционе, которые не смогли перебить цену Эллендера и болванов из Службы адаптации, которые не оценили ее внешность, дав ей квалификацию "офисной мебели". А еще Пат жалела, что ее вместе с Робертом не подарили Рейбернам, которые, как она слышала, умели ценить красоту. Последние две недели Пат все чаще вспоминала бывшего жениха и предавалась несбыточным мечтам. Если бы Роберт находился рядом, Пат простила бы ему обманутые надежды, фантастическое невезение и даже позорно низкий статус. К сожалению, мечты оставались мечтами, и когда Пат убеждалась в этом, жизнь казалась ей еще мрачнее, чем была на самом деле.

Эллендер неизменно был собран и деловит, и все трюки Пат, оказывавшие безотказное действие на Роберта и двух его предшественников, разбивались о невозмутимость хозяина. Патриция так привыкла к броне Эллендера, что даже растерялась, увидев хозяина в расстроенных чувствах. Вернувшись к себе после заседания какой-то комиссии, Эллендер в прострации рухнул в кресло, сгорбился и спрятал лицо в ладонях. Ошеломленная странным зрелищем, Пат застыла перед креслом опекуна, не способная ни думать, ни действовать. Лишь приказ Эллендера связать его со Службой психологической поддержки вернул Пат способность соображать. За последние три месяца девушка немало узнала об окружающем мире и сейчас с ликованием поняла, что у нее появился шанс.