Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

Иван недоверчиво матюкнулся.

– В месяц, – добавил Олег, – на самом деле это немного, в промышленности зарплата в два раза больше.

– Начальник-то ваш гутарил, что тысяч пять за труды положит, для начала, – в голосе Ивана сквозило плохо скрываемое желание поверить в эти невероятные цифры. Урезанное, однако, уже привычным недоверием к власти.

– В российских рублях? – уточнил Олег, – да, меньше червонца выходит.

– Всегда трудящегося обмануть норовят, – заявил Иван, нагнувшись вперёд, практически к спинке сиденья.

– Как будто в вашем колхозе деньгами платили, – хмыкнул Олег, – за палочки и трудодни работаете? Да и паспортов у вас нет. Как и пенсий.

– Каких таких пенсий? – теперь настал черёд удивляться Фёдору.

– Самых обычных. По старости колхозникам. Полчервонца в месяц.

– Это что, получается, – Иван совсем растерялся, – у вас старикам просто так деньги дают?

– Не просто так, а за работу всю жизнь. Горбатились, надрывались, и вот вам, полчервонца в зубы и ни в чём себе не отказывайте! – зло сказал Олег.

– Разве это мало?

– Конечно! – они уже выехали на финишную прямую от переезда и времени подробно рассказать уже не хватало, – поэтому пенсии постоянно поднимают, но до нормального уровня всё довести не могут.

– Нормальный – это сколько?

– Ну, как минимум червонец, – ответил Олег, окончательно вогнав Ивана в ступор. Он, доехав до дому, даже не сразу вылез из машины. Открыв дверь, всё сидел, недоверчиво переводя взгляд с Олега на Фёдора и обратно. Спохватившись, выбрался из салона и, заглянув обратно, сказал.

– Неужели у нас так будет?

– Если доживём, – «обнадёжил» его Фёдор.

Иван осторожно прикрыл дверку и пошёл к неполностью закрытым воротам, за которыми виднелась стоящая во дворе телега. Уже зайдя, он обернулся, словно желая о чём-то спросить Олега, но машина уже успела проехать всё невеликое расстояние до самого крайнего в деревне дома. Иван махнул рукой и прикрыл скрипнувшую воротину.

Они опять собрались на кухне, отправив детей играть привезёнными гостинцами. На пустом непокрытом столе лежали столь неожиданно обретённые артефакты – золотая пластина и увенчанное шариком чёрное веретено.

– Ну и что со всем этим делать? – спросил пространство Олег.

Ответом ему было недоумённое молчание. Таких приобретений от рискованной, но вполне укладывающейся в дозволенные рамки, поездки, они никак не могли ожидать. Покрутив так и эдак находки, попередавав их из рук в руки, они наконец сложили их в центр скобленой столешницы. Поскольку никаких приборов, кроме недавно купленного медицинского градусника, в доме Лапиных не было, для первоначального исследования пришлось полагаться на личные ощущения. В том числе весьма необычные.

– Вы что-нибудь чувствуете? – спросил Олег сосредоточенных женщин.

Антонина с Вероникой коротко переглянулись и почти одновременно пожали плечами.

– Ничего особенного, – взяла слово Антонина, – обычные вещи, особенно эта, – она указала на очищенную до блеска пластину.

Чёрные буквы, казалось, прорастали сквозь золотую поверхность из неизмеримой глубины. Под определённым углом зрения, почему-то каждый раз разный, глаз улавливал уходившую вдаль шеренгу чёрных строк в окружении золотого тумана. Точно так же, как уходит вдаль отражение в поставленных друг против друга зеркалах. Такой мираж мгновенно появлялся и так же мимолётно пропадал, не позволяя зрению ухватить все детали. Во всем остальном, это был вполне заурядный кусок золота, с протравленным на одной поверхности двухстрочным слоганом. Оборотная сторона блистала девственной чистотой.

Олег снова взял пластинку двумя руками, постарался вспомнить ощущения, предшествующие разрушению облегающей весточку глины. Ничего. Он аккуратно положил пластину на стол, рядом с разряженным, как ему думалось, веретеном. Собственноручно вытащенный артефакт остался лежать в машине, упакованный в картонный футляр из-под алюминиевой фольги.

– Знаешь, Олег, – задумчиво сказал Фёдор, – давайте-ка возвращайтесь обратно. Покажете эти штуки умным людям, заодно остальные фигурки проверят. Нет ли там чего-нибудь такого же.

После случившегося за родственным столом в Белгороде сестра Фёдора чуть ли не насильно всунула оставшиеся целыми фигурки в руки Олега. То, что рассказала Вероника, так на неё подействовало, что вытерпеть нахождение в одном объёме пространства с несущими неблагую весть древними поделками, она была больше не в состоянии. Пришлось забирать некогда любимые игрушки с собой.