Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил один зам другого.

– Поздно пить «Боржоми»… – Алексей хохотнул, – да, шутник Миша. Жизнерадостный у нас, Коля, теперь начальник. Никогда ничего не делает просто так.

Николай шутку не поддержал, теперь он задумчиво крутил в руках ключи от машины. «Сузуки» квакнул два раза и подобострастно мигнул аварийкой. «Рено» Алексея встретил хозяина без внешних эффектов.

– Если говорить серьёзно, – Алексей приоткрыл водительскую дверь, – нас назначили временно.

Николай встрепенулся.

– Да, временно, – Алексей уселся за руль, завёл двигатель, включил климат-контроль на максимальное охлаждение. За пару часов салон успел сильно нагреться. Выйдя из машины, он прикрыл дверь, посмотрел на озабоченного столь нерадостной перспективой Николая.

– Не парься, – ему захотелось поддержать старого приятеля, – пока в СССР не начнётся перестройка, от наших услуг будет трудно отказаться. Кто-то ведь должен максимально «бескорыстно», – он улыбнулся, – снабжать область всем необходимым. Прежние кадры так «пахать» не хотят и не умеют.

– Почему бескорыстно? – удивился Николай.

– Потому что откатом в Москве не поделишься, а работать надо. Пока не с кем, а когда будет с кем – побоятся брать. Кровавая гэбня ещё бдит, а не бл.дей крышует. Так что лет пять у нас есть. Даже при спокойном развитии событий.

– А потом? – Николай понизил голос и машинально оглянулся.

– Потом, товарищ начальник первого департамента, – Алексей не стал шептать, а сказал нарочито громко, – всё зависит от вашей работы. Надеюсь, успешной. Об этом мы уже говорили, помнишь?

Николай посмотрел в глаза Алексею, усмехнулся и кивнул головой.

Так они разъехались – Николай сразу домой, а Мишин заскочил на работу. Там он утащил Олега в кабинет Петра и там сообщил потрясённым компаньонам, что с завтрашнего дня Мишин-коммерсант прекращает своё существование и на свет является Мишин-чиновник. Может даже, в перспективе, государственный деятель. За что было выпито по маленькой рюмке настоящего армянского коньяка, припасённого Алексеем со времён своей поездки на озеро Севан в двухтысячном году. Между двумя тостами Алексей успел набрать на компьютере Петра, распечатать и отдать друзьям на подпись договора на доверительное управление своей частью общего бизнеса. За что было выпито во второй и последний раз – плоская бутылочка уже опустела.

Домой Алексей добрался на такси, оставив машину на базе. Попадаться автоинспекции не позволял вновь полученный статус – Алексей искренне считал, что полученная должность налагает определённые обязательства. Как минимум, не стоило раскатывать по городу даже после двух рюмок коньяка. Невместно это столь высокопоставленному руководителю. На что тогда служебный транспорт, или на худой конец – такси?

К семье Алексей вернулся только после полуночи и практически трезвый. В самом деле, не считать ведь бутылку коньяка на пятерых, под весьма приличную закуску, сшибающей с ног алкогольной дозой. Дети и жена уже спали, не дождавшись своевременного возвращения главы семейства. «Маша совсем на меня обиделась», – сделал вывод Мишин, безуспешно попытавшись обнять супругу. Она сонно, но весьма успешно выскользнула из его объятий и неприступно свернулась калачиком практически на самом краю двуспальной кровати. Спать не хотелось, слишком много информации свалилось на него за сегодняшний день. Алексей поднялся, осторожно прошёл на кухню.

Прикрыв дверь и включив только подсветку вытяжки, он достал из большого холодильника бутылку минеральной воды – на этот раз с другой стороны Кавказского хребта – открыл и стал отхлёбывать шипучий «Нарзан» прямо из горлышка. Мысли растревоженным ульем роились в голове, он даже не знал, с какой стороны приступать к разгребанию этой шевелящейся кучи. Опустошив наполовину бутылку, он поставил её на овальный кухонный стол, откинулся на стуле и стал бездумно рассматривать ток серебристых пузырьков от стеклянного дна к поверхности. Он сидел с краю стола, напротив вмонтированной в искусственным камень газовой поверхности, рассеянный свет лениво проникал сквозь зеленоватое стекло и ослабленный, тенью ложился на тиснёную синтетическую скатерть. Хотелось сидеть так и сидеть, ни о чём особом не думая. Но такую роскошь он уже себе позволить не мог. Даже не с сегодняшнего судьбоносного дня, а гораздо-гораздо раньше. Может, с момента рождения первенца или с того памятного сентябрьского дня, когда они с Машей обменялись кольцами в ЗАГСе. Да, скорее всего, именно с той поры он перестал принадлежать только себе и стал нести всё более и более увеличивающийся груз ответственности – за семью, детей, рождавшихся несмотря на все перипетии судьбы, да хотя бы за тот же бизнес, чтоб ему провалиться! «Вот и провалился, – внутренне улыбнулся Мишин. – Не в тартарары, а во времени. Да, стоит быть осторожнее с желаниями – иногда они исполняются. Знать бы – какие и когда, можно было избежать очень многого. Но, с другой стороны, что это была б за скучная жизнь! От одного возжеланного успеха к другому, от вымечтанной победы к представленному триумфу. Нет, даже боги не могут себе этого позволить. Наверное. Так можно и тунеядцем стать». Он хмыкнул, попытавшись понять тунеядствующего бога, мимолётно удивился, в какие дебри его унесло столь позднее философствование, и вернулся к теперь уже своим баранам. Ну, или возложенным на него сегодня совместно с проблемами обязанностям и высоким, очень высоким полномочиям.