Merlin - Великолепная семёрка

А на следующий день после моего возвращения наманы ушли.

Ушли они молча, без предупреждения. И сразу стало как-то скучновато. Но по большому счету скучать-то и не пришлось: телята конечно пока паслись на полянках недалеко от дома, но зимой-то их придется сеном кормить. Так что я косил сено. Окучивал картошку, собирал грибы и ягоды. Еще весной я набрал несколько бочек березового сока, а еще и кленового. Кленовый был довольно горький, но сахара в нем все-таки тоже было немало, так что после выпаривания я получил литров пятьдесят густого сладкого сиропа. Сейчас я все это вместе с ягодами перегонял на бражку и добывал спирт: пшеницы я засеял почти гектар, а для жатвы годился только зеленхозовский бензиновый минитрактор: Бобкат просто проваливался во вспаханную землю.

Впрочем, обнаружив неподалеку торфяное болотце, я задумался о получении синтетического бензина. В компе Петровича я нашел описание ожижения бурого угля, а торф был немногим хуже в этом смысле. Так что потихоньку начал и торф добывать, натаскав до конца августа его тонн тридцать.

Готовясь к очередной зиме я подумал, что наманы может тоже придут обратно, благо места тут на предмет пожрать богатые, а карабин мой им очень понравился с точки зрения простоты добычи мяса крупными порциями. Но думал я об этом крайне недолго: они вернулись в первых числах сентября. Причем вернулись с восьмью младенцами (двое, как мне коротко пояснили, "не получились"). И ещё с тремя молодыми девками, относящимися безо всяких сомнений, к виду "хомо сапиенсов". К моему виду.

Девки были связаны, точнее ноги их были связаны короткими ремнями, так что ходить они могли, а бежать - уже нет. Баба и Мама- Бабина подружка - привели мне этих девок и объяснили, что это как раз те дикие люди и есть, о которых я так активно спрашивал. Вот они и пошли ловить мне их в подарок, а теперь я могу с ними размножаться сколько угодно. В тот же день они помогли мне девок вымыть в бане. Я, на всякий случай, накормил их глистогонными препаратами, потом антибиотиками. Сифилис пока конечно где-то в Африке бродит, но и гонорея не порадует.

И через десять дней приступил к размножению.

Размножаться было несколько скучновато, девки реально были дикими. Ляля, старшая из неандерталок, объяснила мне, что у диких и речи-то почти нет, огня они не знают, с инструментами работать не могут. Дикие они, практически звери. Хотя по виду - вполне себе кроманьонцы. Правда, в отличие от белых неандертальцев эти были черные, типа эфиопов.

Впрочем к дому дикарки привыкли довольно быстро. Им понравилось тепло и обильная еда. А еще им понравилось с кошками играть. Их у меня уже в доме было семь штук, и еще в окрестностях пяток бродили, только иногда приходили мяска поесть, когда я очередную дичь разделывал. А ещё им понравилась одежда. Не вся, но гимнастерки, коих у Петровича было в загашнике штук пятьдесят, они радостно носили. А зимой они стали использовать и меховые куртки с меховыми же обувками, которые им сшили неандерталки. Хотя из дому они практически и не выходили.

Неандертальцы же продолжали жить в своих меховых шалашах, потому что в доме им было слишком жарко и душно. Впрочем шалашей к них уже было четыре, да и в гости они приходили довольно часто: помогали мне с моими девками справляться и со скотиной. Со скотиной хлопот было меньше. Я же им всю зиму помогал охотиться: где-то раз в десять дней один из мужиков просто нес меня в то место, где они обнаруживали достойную дичь (я по лесу ходил втрое медленнее чем они меня на руках носили), я подстреливал оленя, зубра или лося и они относили меня обратно.

Сытой зимой (а они прямо сказали, что это у них первая именно сытая зима) у них ни один ребенок не помер, чему они сильно радовались. Поэтому весной они мне в благодарность раскорчевали еще три гектара, покараулили девок пока они все три не родили мне по ребенку - и снова молча ушли. Впрочем, я уже был уверен, что к осени они вернутся.

Вернулись они не все. Летом на охоте погиб один из мужиков, а от какой-то заразы (насколько я понял, они объясняли невнятно) умерли две бабы. И трое младенцев. Впрочем, семеро оставшихся уже подросли и появилось шесть новых. Пепе, неформальный лидер этого коллектива, попросил у меня разрешения пожить рядом со мной несколько лет без уходов на лето, оказалось что они считали что они меня стесняют. В качестве "выкупа" они притащили мне еще семерых девок, в возрасте, по моим прикидкам, лет от восьми до пятнадцати. Наманы помогли мне построить еще одну избу: в доме для такой оравы было несколько тесновато, да дикие вдобавок и особой чистоплотностью не отличались. Они вообще были именно дикими, приходилось их укрощать как зверей. Но ничего, двое неандертальских детишек, те, что ко мне еще в первый раз пришли, оказались хорошими укротителями. Так что к весне эти кроманьонцы уже могли членораздельно и с полным пониманием произносить по паре десятков слов, а одна из первой партии даже начала активно ухаживать за свиньями.