Борис Чурин - Ангел Господень

— Неет, — рассмеялся Лунев, — не вернулся. Да и не солидно это было бы. Написал заявление «по собственному желанию», а через два дня: извините, передумал. У меня такой принцип: раз решил, обратной дороги уже нет.

— Оно правильно, — одобрительно закивал швейцар.

— Василий Степанович, — Лунев тронул пожилого человека за плечо, — вы, по старой памяти, не пропустите меня в бар? Я ненадолго. Стопарик приму на грудь и назад. А?

— Отчего же не пропустить, — развел руки в стороны швейцар, — вы человек здесь не чужой. Проходите.

В помещении бара царил полумрак. Лунев прошел к стойке и сел на высокий стул.

— Пятьдесят грамм водки, — попросил он у подошедшего к нему бармена. Пока выполнялся заказ, Сергей Михайлович краем глаза осмотрел зал. За тремя столиками тихо беседовали парочки. В углу помещения гуляла небольшая компания из нескольких человек. Однако Ольги в зале не было.

Лунев выпил водку, слез со стула и вышел из бара. Спустившись на лифте вниз, Сергей Михайлович прошел через парадную дверь и остановился на крыльце. По-прежнему моросил дождь. Решив не маячить на светлом фоне гостиничных дверей, Лунев раскрыл зонт, спустился по лестнице вниз и стал не спеша прохаживаться по тротуару от одного угла гостиницы до другого.

Прошло около получаса, когда Сергей Михайлович заметил Москвич, парковавшийся на противоположной стороне улицы. Задняя дверца распахнулась и из автомобиля вышла девушка. Сердце Сергея Михайловича учащенно забилось: кажется, Она! Не обращая внимания на лужи, Лунев побежал через дорогу.

Она! Сергей Михайлович остановился в нескольких метрах от Москвича и молча наблюдал, как Ольга поправляет на себе одежду.

— Оля, — окликнул ее Лунев и почувствовал, как дрожит его голос.

Девушка вскинула голову. Несколько секунд оба и Сергей Михайлович, и Ольга не сводили друг с друга пристальных взглядов.

— В чем дело, мужик? — вдруг раздался хриплый, низкий голос.

С водительского сиденья Москвича вылезал молодой человек лет двадцати пяти атлетического телосложения.

— Я спрашиваю, в чем дело? — двинулся он на Лунева.

— Мне необходимо поговорить с этой девушкой, — Сергей Михайлович попытался обойти атлета, но тот преградил ему дорогу.

— Это моя девушка, — прорычал он, — и я решаю: с кем ей говорить, а с кем нет.

— Пожалуйста… мне необходимо… — Сергей Михайлович вновь попытался обойти молодого человека.

— Ты чо, мужик, не понял, что я тебе сказал?! — взревел тот.

— Мне необходимо…

Страшный удар в подбородок заставил откинуться назад голову Сергея Михайловича. Сам он, пытаясь сохранить равновесие, сделал назад шаг, оступился на крае бордюра и…

Лунев почувствовал острую боль в затылке. Перед глазами сверкнула яркая вспышка. Потом она погасла. Потом стало совершенно темно, а потом Сергей Михайлович увидел атлета, который склонился над ним и внимательно вглядывался ему в лицо.

— Кажись, он того… — молодой человек резко выпрямился и бросился к машине.

— Сматываемся отсюда! — крикнул он девушке, застывшей у задней дверцы автомобиля, — живо!

— Неет! — дикий вопль разорвал тишину пустынной улицы, — Сережа! Сереженька!

Вытянув вперед руки, Оля кинулась к лежащему у обочины дороги Сергею Михайловичу, но в следующую секунду наткнулась на грудь атлета. Тот шагнул девушке навстречу и схватил за руку.

— Я сказал: сматываемся. Пока никто не видел.

— Нет! Нет! — продолжала биться в истерике Ольга.

Удар кулаком под дых был резким и неожиданным. Девушка охнула и, как сломанная кукла, рухнула на мокрый асфальт тротуара. Молодой человек сгреб ее в охапку, поднес к машине и бросил на заднее сиденье. Взревел мотор и Москвич, разрезая колесами лужи, умчался в темноту.

— Странно, — подумал Сергей Михайлович, — я совсем не ощущаю боли. И не только боли. Кажется, я вообще не чувствую своего тела.

— Кх, кх, — послышалось рядом слабое покашливание.

Лунев повернулся на звук и увидел высокого, худощавого старика в белой, длинной рубашке, подпоясанной кожаным ремешком. Удивительно, но, не смотря на дождь, рубашка на старике была абсолютно сухой.

— Это тот самый старик, которого я видел во дворе моего дома и на озере, — догадался Сергей Михайлович, но на всякий случай спросил:

— Это вы?

— Я, — кивнул незнакомец, — я тот самый старик, которого вы встречали во дворе и на озере. И я тот самый старик, который вытащил вас, Сергей Михайлович, из-под земли в сорок третьем году.