Владимир Фирсов - Срубить крест

Рассказал я Ганелоне и о фотографии, которую получил в институте. Там уже знали, что я ненадолго уезжаю, и, когда я зашел попрощаться, меня сразу окружили. К середине лета все мы были уже достаточно загорелыми, но все же одна из физиономий показалась мне чернее других. Вглядевшись, я узнал лаборанта Цоя, который только что вернулся с юга.

Мне стали показывать его снимки – старинные белоснежные дворцы, реставрационные работы на Золотых воротах, состязания ныряльщиков, толпы на пляжах. Все это сейчас меня мало интересовало – я потихоньку оглядывался, ища глазами Тину, которая куда-то отлучилась. Вдруг я понял, что передо мной только что мелькнуло знакомое лицо. Я схватил уже отложенную фотографию и увидел на ней кавалера Рюделя.

Снимок был сделан на приморской веранде, где, прячась от беспощадного солнца, сидели под тентами загорелые люди – кто на шезлонге, кто у столпа с напитками. В руках у соседей кавалера были карты, а сам он держал какой-то приборчик, из которого торчала крестообразная антенна.

Этот-то снимок я и показал Ганелоне.

– Почему он пользуется таким приемником? – спросил я. – У него же есть браслет, – я показал на левую кисть кавалера Рюделя. – Браслет дают каждому, кто прилетает на Землю.

– Опять кого-нибудь подслушивал, – с неприязнью ответила принцесса. – Помните, как он нас подслушивал?

Девушка долго смотрела на снимок, что-то мучительно вспоминая.

– Алексей, я боюсь, – сказала она. наконец, – Я не знаю, в чем тут дело, но мне страшно. У меня на родине есть одна легенда… Я почти забыла ее. Но в ней говорится о каком-то кресте, который несет всем смерть… Когда я была совсем маленькой, сестры пугали меня по вечерам рассказами об этом кресте. Я кричала от страха и пряталась под одеяло, а потом долго не могла заснуть, И сейчас мне снова страшно…

Голос ее замер. Я взял ее за руку – пальцы у нее дрожали и были холодны, как лед.

– Не бойтесь, – сказал я. – Сказки – это только сказки. И меня не удивляет, что ваш Рюдель предпочел браслету собственный радиоаппарат. Ведь с помощью браслета подслушивать нельзя. А он, по-видимому, очень любит это занятие..

Чтобы успокоить девушку, я пообещал показать снимок специалистам.

– Бабуся. – сказал я за ужином, – где сейчас Милич?

– Иво? Вице-президент Радиоакадемии? Почему ты о нем вспомнил?

– Сейчас будет удобно его побеспокоить? Я хотел бы показать ему вот эту фотографию.

Бабушка повозилась у пульта, и через десяток секунд Иво Милич высветился на экране.

– Дорогая Евдокия Адамовна, – растроганно проговорил он. – Вспомнила все-таки меня, старого! А то мне стало казаться за последние десять лет, что так и помру, не повидавшись с тобой…

– Так уж и десять, – возразила бабушка. – Три года назад мы виделись на Плутоне.

– Ах да… Это когда ты провалила мой проект…

– Пожалуй, не стоит об этом вспоминать, – бабушка явно не хотела говорить в моем присутствии о некоторых своих занятиях. – Взгляни лучше на моего внука. У него есть к тебе вопросы.

– Здравствуйте, дядя Иво, – сказал я.

– Батюшки, неужели это Алеша? – старик даже всплеснул руками. – Слышал, слышал я про твои подвиги. Не женился еще?

– Некогда ему, – вздохнула бабушка. – Спортсмен! В чемпионы метит. Ну, еще профессором стал. Учит лягушек далеко прыгать. Всех девушек этими лягушками распугал.

– Дядя Иво, что это за прибор? – поскорее спросил я, не давая бабусе увести разговор в сторону. Ученый некоторое время рассматривал снимок.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Вот антенна мне знакома. Только это устаревшая конструкция. Когда-то, очень давно, ими пользовались для поляризации сигналов. Но лет сто назад появились кристаллические антенны, а еще позднее – молекулярные.

– Дядя Иво, как ты думаешь, для чего на пляже может понадобиться поляризованная передача?

– Такую передачу сложнее подслушать. Подожди, – встрепенулся он, – а зачем это надо? Ведь связь через браслет абсолютно неподслушиваема…

– Вот и я думаю – зачем? – пожал я плечами. – И мне очень хотелось бы получить ответ на мой вопрос… В этот вечер мы долго сидели с бабушкой за столом. Ганелона разрешила мне открыть свой секрет, и я все рассказал бабусе. Про Ганелону, кавалера Рюделя, про вызов в Звездный Совет. Она молча слушала, на задавая вопросов, только хмурилась и поджимала губы – мое повествование ее чем-то очень огорчило, – да барабанила пальцами по столу.

– С Тиной попрощался? – спросила она вдруг