Кейт Уилхелм: Похороны

Девушка, которая засмеялась, тронула кнопку на маленьком столике и на стене нарисовалась картинка. У Карлы перехватило дыхание. Это была Леди, вся золотая и белая, золотые волосы, золотые веки, блестящее белое платье, которое заканчивалось выше колен. Она повернулась и улыбнулась, вытянув обе руки, пальцы с длинными, заостренными на концах ногтями усыпаны сверкающими драгоценностями. Потом она подняла руку и сняла свои золотые волосы.

Карла почувствовала, что сейчас потеряет сознание, когда золотые волосы выпали из рук Леди, оставив короткую, прямую, невзрачную прическу. Леди повесила золотые волосы на шар, а потом один за другим сняла длинные блестящие ногти, оставив свои ладони просто ладонями, костистыми и безобразными. Потом леди сняла свои ресницы и брови, потом нашлепала на лицо что-то вязкое и коричневое, а когда сняла, открыла бледную кожу с морщинами вокруг глаз, с жесткими, глубокими линиями от носа до рта, который тоже изменился, став маленьким и захудалым. Карле хотелось закрыть глаза, отвернуться и броситься в свою келью, но она не осмеливалась даже шевельнуться. Она чувствовала на себе пристальный взгляд мадам Трюдо, и этот взгляд, казалось, прожигал насквозь.

Леди сняла свое кружащееся платье, и под ним оказалась одежда, которую Карла никогда не видела прежде и которая покрывала ее от груди до бедер. Коренастые пальца заработали над крючками, в конце концов одежда спала и на виду оказался ее живот, большой, выпирающий, с жестокими красными рубцами там, где одежда врезалась и сдавливала ее. Груди свесились чуть ли не до пояса. Карла не могла закрыть глаза, не могла заставить себя не видеть, не могла заставить себя не смотреть на оставшееся отталкивающее тело.

Мадам Трюдо встала и направилась к своей двери. "Покажите Карле остальные два фильма." Потом она взглянула на Карлу и сказала: "Я приказываю тебе смотреть. Потом я спрошу тебя о содержании." И она покинула комнату.

Другие два фильма показывали ту же самую Леди за работой. Вначале с какой-то протеже, потом с мужчиной-гражданином. Когда просмотр закончился, Карла, спотыкаясь, вернулась в свою келью и ее стало рвать до полного изнеможения. В ту ночь ей снились кошмары.

x x x

Сколько же дней, думала она, я уже здесь? Она больше не дрожала, но почти сразу отключала сознание, как только занимала свое место меж двух высоких окон. Больше она не пыталась перехватить дуновение ароматов Леди, или взглянуть на Мужчин. Она выбрала одну точку на полу и на ней сосредотачивалась, не отрывая взгляда.

Они стары и полны ненависти, они сказали - давайте переделаем их по нашему образцу, и переделали...

Мадам Трюдо ненавидит и презирает. Стары и полны ненависти...

"Почему ты не выбрала стать Женщиной, рождающей молодых?"

"Я не гожусь, мадам. Я слабая и робкая."

"Взгляни на свои бедра, узкие, словно бедра мужчин. И свои груди, маленькие и жесткие." Мадам Трюдо с отвращением отвернулась. "Почему ты не выбрала стать Профессионалом, Доктором или Техником?"

"Я недостаточно умна, мадам. Мне требуется много часов изучения, чтобы понять математику."

"Итак: ты слабая, хрупкая, не слишком умная. Почему ты плачешь?"

"Я не знаю, мадам. Извините."

"Возвращайся в келью. Ты мне отвратительна."

Уставившись на изъян в полу, место, где выемка чуть искажала свет, создавая очень маленькую овальную тень, желая знать, когда же кончится мучение, удивляясь, почему она не может заполнить записную книжку многими фразами, что говорила мадам Вестфол, фразами, которые она вспоминает здесь, и которые не может вспомнить, когда сидит в своей келье с карандашом, занесенным над записной книжкой.

Иногда Карла забывала, где находится, обнаруживая себя в палате мадам Вестфол и следя, как древняя старуха в одиночестве борется за жизнь, вынуждая себя вдыхать и выдыхать, отказываясь признать смерть. Следя за непостижимыми циферблатами, трубками, бутылочками жидкостей с понижающимися уровнями, наблюдая, как иглы вонзаются в плоть, как трубки исчезают под простынями и кажется, что они снова и снова корчатся какой-то тайной жизнью, прислушиваясь к невнятно бормочущему голосу, к стонам и вздохам, к бессмысленным фразам.

Трижды они поднимались против детей и трижды истребляли их, пока не осталось совсем никого, потому что зараза распространилась, и все, кому за десять, были заражены и переносили радио...

Радио? Болезнь? Зараженные радио, распространяя среди молодых?

И мама сказала спрячь ребенка спрячь и не шевелись и это тоже положи в пещеру и не притрагивайся.