Джон Уиндем - Ставка на веру

Чья-то рука схватила Генри за локоть.

- Вот он! - шепнул мистер Форкетт и кивнул головой. Впереди виднелись широкие плечи Уаттса, обогнавшего их на платформе.-У вас есть время? Я ему абсолютно не доверяю.

Они вышли на улицу и оказались перед зданием королевской биржи.

Здесь мистер Уаттс остановился и осмотрелся, как бы обдумывая увиденное. Затем четким шагом проследовал к привлекшей его внимание громаде Британского банка. Снова остановился и оглядел здание снизу доверху. Губы его шевелились.

Колыхнулась под ногами земля. В одном из верхних этажей выпали три рамы. Закачались и рухнули статуя, две урны и часть балюстрады банка. Раздались крики прохожих.

Мистер Уаттс расправил плечи и набрал в легкие воздух.

-Бог мой! Да он же...-начал мистер Форкетт, но фраза осталась незавершенной. Форкетт рванулся вперед.

- Я...-возгласил Уаттс во всю мощь своего голоса.

- НЕ... - под аккомпанемент землетрясения продолжал он.

- ВЕРЮ...-но в эту секунду сильный толчок между лопаток бросил его прямо под колеса автобуса.

Запоздало взвизгнули тормоза.

- Это он! Это он! Я видела-вопила какая-то женщина, показывая на мистера Форкетта.

Генри подоспел к нему почти одновременно с полисменом.

Мистер Форкетт с гордостью созерцал фасад Британского банка.

- Кто знает, что могло бы произойти. Этот молодой человек-угроза нашему строю, -проговорил он. - Вообще-то говоря, им бы следовало дать мне орден, но, увы, меня наверняка вздернут на виселицу. Что ж, такова традиция, а традиции следует уважать.

ЭКСПЕРИМЕНТ НАД ОБЫВАТЕЛЕМ

Литературные персонажи - если они не примитивные схемы, а насыщены добротной, взятой из реальности плотью-всегда ведут себя по собственной воле, по собственной логике. (Они, как известно, способны даже вступать в спор с намерениями своих авторов.)

Мировоззрение Джона Уиндема, автора <����Ставки на веру> и других рассказов и романа <����День триффидов>, уже известных советскому читателю, характерно запутанностью, типичной для взглядов известной части нынешней западной интеллигенции. Уиндем протестует, пожалуй, против всего: он не приемлет капиталистический образ жизни и в то же время скептически относится к современному миру социализма. При этом и <����крайне левые> идеи маоистского толка, какими теперь увлекся Жан-Поль Сартр, ему тоже чужды. А позитивная программа его расплывчата крайне: он призывает к гуманности, он хочет, чтобы антагонизм меж людьми сменился отношениями дружбы и взаимопомощи, но каким путем должны люди прийти к новым отношениям, писатель, увы, сказать не может ни читателям, ни себе самому...

Однако для нас важна не эта путаница во взглядах, а важно, что Уиндем-хороший художник, и потому он способен показать читателю важные черты мира, в котором живет. И персонажи, выхваченные им из сегодняшней английской реальности, ведут себя по логике действительной жизни.

В <����Ставке на веру> Уиндем поставил острый эксперимент над средними английскими обывателями. Усадил их в обычный поезд метро. Незаметно закатил этот поезд в мифический ад, удивительно напоминающий реальный Освенцим.

Затем снова выволок на поверхность и в итоге доказал, сколь близок обывателю, взращенному в стране классической буржуазной демократии, самый обыкновенный фашизм. Он доказал, как легко этот обыватель готов смириться, готов начать приспосабливаться к бесчеловечному, алогичному по сути своей режиму <����ада> - неважно, под землей ли он будет или на земле. Как легко он начнет считать заслуженными ужасы, выпавшие на долю других, и несчастной случайностью ужасы, достающиеся ему самому. И более того, - что иной обыватель даже заранее готов отстаивать, защищать этот ад, ибо он ему нужен.

Взгляды Роберта Форкетта, главного из персонажей рассказа, сводятся к знаменитой короткой формуле-<����все действительное разумно>. И его мир покоится на трех весьма символичных <����китах>: Британский банк, устрашение муками за грехи <����на том свете> и еще - презумпция заведомой мудрости администрации, воля которой предопределяет маршрут символического <����поезда> с обывателями.

В этом рассказе нет случайных деталей. Почти каждая кроме прямого назначения имеет некий второй, символический смысл, скрытый, впрочем, не столь уж глубоко. Это и легкость, с какой <����поезд>, олицетворяющий английское общество, завтра может оказаться в аду-Освенциме, и мелкий бизнес, который наладили черти на страхе своих жертв, и ярлычки профессий, подаренные персонажам.