Генри Каттнер: Этот мир-мой! [Авт. сборник]

Рафт огляделся по сторонам.

В дальнем конце пещеры, опасно близко к основанию Пламени, стояла на треноге машина, а Крэддок, двигаясь с трудом, словно шел против сильного ветра, медленно приближался к ней.

Крэддок?

При виде этого человека Рафт невольно затаил дыхание. Он менялся буквально на глазах, и Рафту вспомнились его искалеченные ладони и сила, уничтожившая их — та самая звездорожденная энергия, гремевшая сейчас в пещере в экстазе пробуждающегося сознания.

Крэддок продолжал стискивать предохранитель.

Вскочив, Рафт бросился за ним следом, однако расстояние было слишком велико. Существо, приближающееся к машине, выглядело совершенно фантастически.

Это не был Крэддок. Это вообще уже не было человеком.

Живое тело кипело, непрерывно изменялось, послушное чудовищной силе, способной создавать вселенные. Вскоре уже что-то нечеловеческое медленно ползло прямо на источник излучения.

И все-таки оно не забыло о своей цели. Существо подошло к машине и поставило предохранитель на место, а рядом с ним рычал Курупури, с яростью стихии изливая из пропасти каскады пламени. Мощь галактик являла свою силу.

Еще мгновение — и гром стих.

Пламя вздрогнуло раз, другой и вдруг съежилось. Почти с человеческим вздохом огонь жизни слабел и исчезал в бездне жуткой пропасти.

Вскоре далеко внизу сияла лишь слабая искра света — остаток неугасимого огня.

Огонь, шедший со звезд, был покорен.

Он был заперт и обуздан… телом, в которое когда-то давно сам вдохнул жизнь…

Жанисса шевельнулась, в глазах у нее родился страх. С помощью Рафта она поднялась на ноги, осмотрелась. Потом повернулась к мужчине.

— Все кончилось, Жанисса, — сказал он. — Пламя уснуло.

— Машина работает?

— Да. Паррору удалось создать дубликат, в нем не было только предохранителя. Как только Крэддок установил его, все пришло в норму.

— А что с Крэддоком?

— Он мертв, — тихо произнес Рафт. — Думаю, он должен был умереть. Человек, когда-то разбудивший Пламя, умер, чтобы теперь подавить его. Но опасность больше не вернется.

Девушка молча смотрела на него.

— Нужна была именно такая машина, — продолжал Рафт. — Первая Раса была права. Если бы они не тянули так долго с ее созданием, то никогда не превратились бы в чудовищ. Как бы то ни было, Пламя будет гореть и посылать свои лучи всегда. И всегда в нормальном темпе.

— В нормальном?

Рафт кивнул.

— Я несколько изменил масштаб, поставил указатель не на критическую точку, а так, чтобы метаболизм в Паитити имел ту же скорость, что и в моем мире. Барьера больше нет, талисманы стали не нужны.

— И я смогу жить в твоем мире?

— Твой мир или мой, Жанисса, — подтвердил он. — Можешь выбирать.

Впрочем, она уже выбрала, так же, как и Рафт. Решение было принято давно, когда он впервые увидел ее лицо в небольшом зеркальце. Сквозь мили глухомани она влекла его к затерянной стране, где тлело явившееся из бесконечности Пламя. Честно говоря, у него и не было иного выбора. Проблемы, которые несет с собой будущее, он постарается как-нибудь разрешить.

— Нам незачем возвращаться через пещеру чудовищ, — сказала девушка. — На невидимую дорогу мы можем выйти прямо отсюда.

Их губы встретились.

В голове Рафта билась одна мысль: «Мой мир покажется тебе странным, Жанисса, но я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Уверен, что сумею это сделать, потому что люблю тебя.

Но не будешь ли ты порой оглядываться и вспоминать? Забудешь ли ты Паитити, огромные деревья, подпирающие небо? Забудешь ли замок над пропастью Доирада, где в воздухе всегда висит водяная пыль?

Взволнует ли твою кровь наследие ягуара, Жанисса, вызовет ли оно воспоминания, которых я не смогу с тобой разделить? Станешь ли ты счастлива в моем мире?»

Он молча позволил девушке вести себя к дороге, уходящей к свободе, где их ждала непредсказуемая судьба. Теплая ладонь Жаниссы коснулась его руки, и сейчас это было достаточным ответом для обоих.

Corpus delicti (лат.) — состав преступления.

In articulo mortis (лат.) — в момент смерти.