Генри Каттнер: Этот мир-мой! [Авт. сборник]

Крылатые демоны

Проснувшись, Брайан Рафт увидел над собой лицо Жаниссы. Лампа, которую держала девушка, бросала вокруг мрачные тени.

— Брайан!

Он заморгал.

— Что случилось, Жанисса?

— Это Паррор, — ответила она. — Я установила контакт с его разумом. Он уже отправился на поиски Пламени.

Рафт оцепенел.

— О боже! Ты уверена?

Девушка кивнула, глаза ее потемнели от страха.

— Его защита на секунду исчезла. Я как раз вглядывалась в зеркало, и вдруг уловила его мысли. Он идет к Пламени тайным проходом. Хочет его разбудить.

— Где он сейчас?

— Где-то в лесу, я точно не знаю. Я видела лишь тайный ход, к которому он направляется. Брайан, мы должны его остановить!

— Остановим, — заверил Рафт. — Разбуди Крэддока, а потом пойдем к королю.

Жанисса выскользнула из комнаты, и Рафт поспешно оделся. Мозг его напряженно работал. Такое развитие событий невозможно было предугадать, и все же он чувствовал себя виноватым. Паррор, вероятно, уже собрал машину, но без материалов, отсутствующих в Паитити, ее действие было непредсказуемым. Если Паррор разбудит Пламя, скорее всего, погибнут все.

Втроем они направились к покоям Дарума. Несмотря на глубокую ночь, у дверей дежурил Ванн. Он удивленно уставился на них, хотя лицо его и не изменило прежнего выражения. Узнав о причине такого позднего визита, воин позволил им войти.

— Но на всякий случай я тоже пойду с вами, — заметил он, догоняя их в коридоре. — Слишком много бывало здесь убийств.

Комнату Дарума освещали слабые светильники. Король спал среди подушек на возвышении, и проснулся, как только они вошли. Сунув руку под подушку, он тут же вынул ее обратно, и в полумраке сверкнул длинный кинжал. Дарум молча смотрел на вошедших.

— Оружие не понадобится, — буркнул Рафт. — Достаточно того, что Паррор создал свое устройство и теперь хочет его использовать.

— Паррор? — Дарум опустил клинок. — Ты хочешь сказать… Пламя?

— Расскажи ему, Жанисса.

Девушка быстро описала последние события. Король с сомнением нахмурился.

— Так вы говорите, его машина не будет действовать?

— Она будет работать, но без предохранителя уничтожит все, — объяснил Рафт. — Наш единственный шанс — добраться до Пламени раньше него. Если даже мы не успеем, с нами все равно будет наш аппарат, и возможно, нам удастся обуздать Пламя, прежде чем окажется поздно.

— Мне приснился странный сон, — медленно начал Дарум. — Как будто я лежу мертвым в этой комнате, а над Паитити висит тень. Тень, которую отбрасывает свет. Свет жизни. Однако этот свет не может вернуть мне мою жизнь, поскольку умеет лишь уничтожать. Интересно, сбудется ли это видение.

Голос его стал странным, далеким, словно воспоминание о сне вновь погрузило его в видения.

— Сон был правдив, по крайней мере в том, что касается надвигающейся тени, — заметила Жанисса. — Если не остановить Паррора, всех нас ждет смерть.

— Смерть!.. — пробормотал король и можно было подумать, что из всей фразы девушки он услышал лишь это слово. — Смерть.

Рафт уловил что-то знакомое в звуке мягкого, глубокого голоса. Однажды он уже слышал его у Дарума. Если безумие охватит короля именно сейчас, в момент, когда требуется точно мыслить и решительно действовать, может произойти непоправимое.

— Паррор достигнет Пламени раньше вас, — монотонно произнес Дарум. — Это все, что я вижу. — Он опустил голову, потом вдруг закрыл лицо ладонями. — Больше я не вижу ничего, — прозвучал его сдавленный шепот. — Смерть, смерть в моем сне! Эта комната полна смерти!

Голос его стал диким, в резких словах владыки таилось безумие, и все же они звучали убедительно, словно он был уверен, что говорит правду.

— Смерть рядом со мной, — простонал он. — Слишком много смерти для одного человека. Я умру не один. Жанисса, Крэддок, Рафт! Вам не справиться с Пламенем. Вы потерпите поражение и навлечете гибель на всех нас. Так должно быть, ибо я чувствую дыхание смерти.

Рафт содрогнулся. В словах короля слышалась абсолютная уверенность. Уверенность и безумие.

— Смерть над всем Паитити! — воскликнул Дарум, поднимая вверх лицо, на котором дико блестели ничего не видящие глаза.

Неожиданно этот возглас подхватили дрожащие струны где-то за портьерой позади него. Если музыка могла выражать слова, то эта несла в себе угрозу. Ее смысл был так же ясен, как внезапный блеск обнаженного клинка.

Портьера раздвинулась, показалась закутанная в вуаль Иранн, пальцы ее нависали над еще звучащими струнами. Лишенная лица, укрытая вуалью, она выглядела как парка, готовая перерезать нить жизни Дарума.