Генри Каттнер: Этот мир-мой! [Авт. сборник]

Крэддок дернул его за руку.

— Брайан?

— Что?

— Я не хочу путать твоих планов, но… — он понизил голос до шепота, — ты кое-что забыл. Я совершенно не помню, что Паррор извлек из моей головы. Он сделал это с помощью какой-то машины, но я тогда был в трансе, и ничего не помню.

Шепот Крэддока услышала и Жанисса.

— Хорошо, что ты не сказал это при Даруме, — заметила она. — Впрочем, по-моему, проблема разрешима. Правда, я не знаю, каким аппаратом пользовался Паррор, но все-таки, раз ворота были однажды открыты, в следующий раз они должны открыться легче. Мне кое-что известно о мозге, Крэддок, и я, возможно, справлюсь.

— Мы вытащим это из тебя, — добавил Рафт, — даже если для этого придется пройти курс психоанализа!

Почти так оно и получилось. Рафт, бывало, использовал в своей практике гипноз, и мог помочь Жаниссе, для которой различие разумов могло оказаться непреодолимым. Однако, имея Рафта в качестве учителя, она все-таки извлекала тайну из глубин подсознания Крэддока.

Они отказались от сна, какие-то лекарства, похожие на бензедрин, поддерживали их во время многочасовых опытов. В замке нашлось оборудование и даже ученые, хотя их знания касались, в основном, психологии. Среди людей-кошек развилось множество родственных наук, причем высшего уровня достигли биология и хирургия.

Поиски в подсознании Крэддока напоминали рыбную ловлю в пруду, полном рыб. Часто им случалось вытащить не ту рыбу, однако в конце концов на бумаге, всегда лежавшей наготове под рукой Крэддока, появились первые символы. Валлиец сначала нарисовал линию, заколебался, подправил ее, а потом знак за знаком начал переносить на бумагу то, что видел лишь однажды тридцать лет назад.

— Если бы Паррор не проторил дорогу, мы бы никогда этого не сделали, — сказала Жанисса несколько часов спустя, когда они с Рафтом стояли на балконе, отдыхая после исключительно утомительной серии опытов. Перед ними лениво клубился туман, образуя огромную башню.

Рафт посмотрел на девушку и вспомнил проблему, о которой полушутливо рассуждал не так давно — могут ли скрещиваться между собой два различных вида? Логика уже не казалась ему такой важной, горячая, пульсирующая жизнью Жанисса воздействовала куда сильнее.

Только в последнее время он ближе познакомился с ней. До недавних пор она казалась ему волнующей, полной парадоксов девушкой, в которой можно было заметить лишь несколько черт, присущих роду человеческому. Теперь же, благодаря совместной работе, он лучше понимал ее, хотя одновременно сознавал, что никогда не поймет до конца.

Мягкие линии изящного лица, чудесная кошачья изменчивость, притягивали его сильнее, нежели он готов был признать. Аквамариновые глаза вглядывались в него… Глаза Бает, охраняющей ночи Египта. А ведь она могла быть игривой и веселой, как котенок, и такой же умильной.

Пока они стояли рядом, произошло нечто таинственное. Объятья тут были не нужны, все было гораздо тоньше. Им показалось, что вдруг поднялась вуаль, разделявшая их до сих пор.

Его рука робко поднялась и коснулась ладони девушки, взгляды их блуждали над пропастью Доирады, устремляясь к видневшимся вдали колоннам гигантских деревьев, подпирающих небо Паитити.

«Только здесь, на этой земле, затерянной в пространстве и времени, я мог встретить Жаниссу», — мелькнуло в голове у Рафта.

Оба они молчали, слова были лишними. Держась за руки, они стояли, впитывая ощущение близости, и лишь голос Крэддока, желавшего продолжить работу, вернул их к действительности.

Что же могло обуздать эту страшную силу — огонь, способный зажигать гигантские солнца? Цепь, связывающая Фенрира-волка? Чем вообще было Пламя?

Этого они не знали. Впрочем, точно так же люди не знают, что такое электричество, и все-таки справляются с ним благодаря проводам, покрытым изоляцией. Им тоже требовалось что-то вроде изоляции, но не только. Нужно было еще разбудить Пламя, причем безопасным способом.

Реализовать это было непросто. Прежде всего, следовало извлечь из подсознания Крэддока последние фрагменты утраченной записи. Раз за разом гипноз открывал все новые воспоминания и все больше таинственных символов покрывало страницы блокнота. Жанисса могла их прочесть, поскольку ее собственный язык развился из того же источника, подобно тому как цивилизация людей-кошек зиждилась на культуре Первой Расы.

Местные ученые оказались весьма полезны, особенно при разрешении семантических проблем. Правда, Рафт превосходно знал диалект индейцев, однако не мог справиться со сложностями высокоразвитого языка Жаниссы. Поэтому бывало, что она не могла объяснить ему некоторые символы. Тогда к работе подключался, скажем, химик и рисовал чертеж, электрохимические уравнения или схему соединений атомов, пока Рафт не начинал понимать их значение.