Варвара Мадоши - Сладостно и почетно

— Тебе не поверят на слово? — Аликан нахмурился. — У тебя нет чести? Что ты натворила?

— У нас никому не верят на слово, — хмыкнула Катерина. — Разве у вас не бывает, что идут против чести? Наш обычай мудр. Даже если кто-то нарушит слово, другие не пострадают.

— Но почему от этого ты не хочешь учиться с нашими воинами?

— Я не хочу учить ваших воинов, — покачала Катерина головой. — Это у нас запрещено.

— Вы что же, собираетесь с нами воевать?

— Нет, просто есть такие законы… — Катерина не знала, как объяснить про невмешательство в развитие низших рас и про печальный опыт американских индейцев, поэтому она просто сказала: — Законы предков. Мы их чтим.

— Вы не чтите честь, но чтите законы?

Аликан не насмешничал — он пытался понять. Катерина с грустью, но и с некоторым раздражением подумала, что тяжело, наверное, быть мыслящим человеком, да еще и инвалидом, в племени охотников и рыболовов. Между тем, всего один сеанс в медотсеке корабля вылечил бы ноги Аликана…

Дальше думать эту мысль не хотелось, потому что Катерина сразу начинала чувствовать себя подло.

— Мы чтим разум, — вдруг она нашла нужные слова. — И удобства. Мы хотим, чтобы всем было удобно. Поэтому мы стараемся… поменьше мешать друг другу.

У Аликана загорелись глаза.

— Хотел бы я посмотреть на ваш мир…

— Да, мне тоже интересно, что бы ты про него сказал, — кивнула Катерина.

Наверное, в тот день Катерина подумала: а каково было бы остаться здесь? С талисцами? Навсегда?

Это была ленивая, даже смешная мысль. От нее было легко отмахнуться. О чем вы говорите? Остаться на варварской планетке, питаться прокопченной селедкой, спать на земле и трястись в седлах круглый год? Потерять зубы и умереть в шестьдесят лет? (Учитывая, что Катерине уже сорок…) Спасибо!

Но все-таки.

Тем вечером Чиан прислал Бану в ее шатер. Женщина несла плошку с густой желтоватой мазью, сильно воняющей рыбой и еще чем-то.

— Чиан Малик присылает вам, — сказала она. — Говорит, хочет показать вам поющих рыб.

— Ого, — фыркнула Катерина. — И как же я должна это употребить, чтобы они мне привиделись?

— Разденьтесь догола и намажьтесь, — посоветовала Бана. — Это хорошая мазь. Ей мажутся дети, которые еще не обросли шерстью, чтобы плавать в океане весной и осенью, когда он холодный.

Катерина не стала говорить, что у нее костюм с теплоизоляцией: на пребывание в воде он все равно не был рассчитан, не скафандр. Хмыкнув, она зачерпнула немного мази, растерла в пальцах. На ощупь субстанция была совершенно нейтральной: температура среды, гелевая плотность…

По уму, конечно, требовалось бы загнать образцы в анализатор (Катерине дали с собой один, но обращалась она с ним еле-еле) и отправить данные на корабль, чтобы Ильза сказала ей, можно ли эту штуку использовать, но…

Наверное, в Катерине еще бродили остатки вчерашней настойки. Она кивнула Бане.

— Передай вождю, что я буду готова. На закате?

— Нет, после лова, — покачала Бана головой. — Поющие рыбы не ходят с косяками.

Черная вода расступалась у ног его Катилины, когда она сидела верхом на Звездочке. Чиан плыл рядом. Луны уже зашли, и звезды ярко сияли на небе. Холодный ветер летел с востока, от зари. Теплое течение свернуло ближе к берегу, оно приведет поющих рыб.

Катилина не сняла своей серой тканой одежды, сплошь закрывающей тело, но и лицо, и руки, и под одеждой намазалась его мазью, и это было хорошо. Так Катилина была его, принадлежала людям Талиса.

Осталась бы она по доброй воле.

Чиан не станет ее удерживать, не сможет. Он взял бы любую женщину силой, но не воина, не гостью со звезд.

Но если бы она сама…

Они добрались до черных скал у самого выхода из бухты. Выбрались на них, и Чиан обвился вокруг своей богини, согревая ее.

Лучше всего слушать поющих рыб не тут: неделю назад они проходили Мыс Ветров, там рыбы, бывает, поют от заката и до рассвета. Однако неделю назад еще не было рядом Катилины.

Shaidis. Поющие рыбы

Им повезло: поющие рыбы подплыли близко, и пели для них долго, Чиан даже сам почти успел замерзнуть на воздухе. Только животу его и груди, там, где он касался Катилины, было тепло.

Он чувствовал себя юным, он верил, что они завоюют Твердыню.

— Я люблю тебя, — сказал он Катилине.

Она вздрогнула, повернулась к нему, удивленная.