Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— У меня он имеется, прекрасная незнакомка, — заикаясь и хрипя, произнёс Прокл, наконец очнувшийся от сладкого и восторженного потрясения. — За вас! За самую великолепную из женщин, которых имел честь я созерцать на этом свете!

— Она, вообще-то, с другого света, — ухмыльнулся я.

— В смысле!?

— Не говори глупости, ты уже слишком пьян, — возмутилась Милли.

— О, как же зовут вас, прекрасная незнакомка?!

— Меня зовут Милли. За любовь! — женщина залпом осушила рюмку, а потом слегка поморщилась, налила в какого-то сока и с удовольствием сделала несколько глотков.

— Разрешите представиться. Прокл. Писатель. А, вообще-то, по профессии я — программист. Очень неплохой.

— Вы работаете по специальности?

— Нет. Скучно и неинтересно стало мне в последнее время. Но за всеми последними течениями мысли и новинками пристально слежу.

— Так каков будет ваш следующий тост, господин писатель? — весело сказала Милли и снова наполнила свою рюмку.

— Кто-то когда-то сказал, что «страсти — это облака, затемняющие солнце Разума». Так выпьем за то, чтобы небо над нами было всегда покрыто облаками! Бог с ним, с разумом! За страсти!

— Браво! — захлопала в ладошки Милли.

— Неплохо, — усмехнулся я.

Мы выпили, с энтузиазмом доели картошку и селёдку, помолчали каждый о своём.

— Господин Прокл, — весело сказала Милли. — Мы вас, увы, оставляем, но думаю, что ещё увидимся. На прощание, пожалуйста, прочитайте нам что-нибудь этакое, оптимистическое и соответствующее случаю.

— Сей момент, прекрасная Милли! Восточных поэтов в этой ипостаси ещё никто не переплюнул!

— А Пушкин?

— Да, вы правы… Но Омар Хайям к вашим услугам!

— Валяйте!

«Брось молиться, неси нам вина, богомол!

Разобьём свою добрую славу об пол.

Всё равно ты судьбу за подол не ухватишь.

Ухвати хоть красавицу ты за подол!».

— Браво!

— Браво не мне, а истинному мудрецу и поэту, — улыбнулся Прокл.

— Ну, что, мой милый, любимый и единственный, пора домой? — Милли нежно поцеловала меня в щёку.

— Да, пожалуй, пора. Спасибо за компанию и умную беседу, Прокл. Это сейчас такая редкость. Вот моя визитка.

— Вот моя.

— Пока.

— До свидания.

— До встречи, Прокл!

Я стал раздевать Милли ещё в коридоре, горя и трепеща от необыкновенной и всё поглощающей страсти, которая кипела во мне, как раскалённая лава в чреве вулкана, готового вот-вот взорваться. О, Милли, женщина моей мечты! Самая необыкновенная, прекрасная, нежная, неповторимая и безумно любимая! Наконец-то я тобой овладею! Я был так возбуждён, что несколько запутался в молниях и застёжках, а потом не стал обращать на них внимание и принялся остервенело и безжалостно рвать шикарное платье своей возлюбленной в клочья.

О, Милли! О, моя радость! О, моя самая любимая и желанная! О, женщина, ради которой я готов пожертвовать всем! Что мне Миры! Они не стоят и гроша ломанного и мешков золота перед этим удивительным созданием! Плевать мне на всех, плевать на Космос, на звёзды и планеты, на Энергию, на Границы, на судьбу и на всё остальное! Здесь и сейчас для меня существует только Милли, — единственная и обожаемая, святая и непорочная женщина, ради которой я готов на всё! О, Милли!

Я уже почти до конца обнажил свою возлюбленную, решительно разорвав на ней невесомые, но довольно прочные трусики, когда в дверь раздался долгий и назойливый звонок.

— Не обращай внимания, любимый! — Милли затрепетала и стала в ответ рвать одежду, имеющуюся на мне, а потом присела на колени.

— Как же не обращать, чёрт возьми! — прохрипел я, ощущая горячий и влажный рот женщины на своём члене, который был эрогирован до такой степени, что до его взрыва оставались считанные мгновения.

— О, о, о!!! — заорал я.

Звонок прозвенел снова.

— Чёрт возьми! Этот когда-нибудь прекратится!?

— Когда-нибудь, когда-нибудь… — донёсся из-за двери громкий, но печальный голос Серпента.

Милли вскочила и вдруг грязно выругалась.

— Входите! — устало произнёс я, застёгивая брюки. — Да нет! Минуту! Милли, быстро в ванную комнату, приведи себя в порядок! Там есть халат.

— Хорошо.

— Входите же!

На пороге возник Первый Великий Господин. Он был облачён в классическое дорогое тёмно-жёлтое пальто, на ногах имел не менее дорогие башмаки, а на голове его покоилась очень дорогая и стильная фетровая шляпа.

— Ну, и… — обессилено и крайне устало произнёс я, падая на диван.