Галина Шляхова - Сын своего века

Ещё большее изумление подстерегало её несколькими неделями позже, когда она в шутку предложила ему погадать на руке. Рита не считала себя знатоком хиромантии, но интересовалась ей, как и всеми областями знаний, позволяющими пролить свет на загадки человеческого бытия. И если она не рискнула бы интерпретировать каждый нюанс в хитросплетениях ладони, то уж по крайней мере точно была в состоянии опознать линию жизни, присутствующую у каждого человека. У каждого, кроме, конечно же, Принца, рука которого не подразумевала даже намёка на неё. Пытаясь найти объяснение этой странности, она расспрашивала его, не делали ли ему операций, затрагивающих кожу ладоней. Он со смехом заверял её, что нет, потешаясь над её растерянностью.

Из всех людей, с недоверием относившихся к оккультизму, Рите важней всего было повлиять на мнение Принца. Но как назло именно его одного ей и не удавалось переспорить. Неопровержимые доводы, которыми она ставила в тупик даже самых циничных материалистов, перед ним разбивались вдребезги. И где-то в глубине её души жила убеждённость, что дело не в ошибочности её суждений, а в каких-то ускользавших от неё деталях его биографии, которые бы объяснили все несоответствия. Пока же в её голове многое не сходилось, и она озадаченно отступала в каждой из их полемик.

Никогда не сдаваясь окончательно, девушка после несколькоминутной паузы возобновила разговор:

– Быть может, несколько веков назад пара влюблённых тоже смотрела на эту самую звезду. Правда, без телескопа. Но она ведь различима и невооружённым глазом. Они не знали ни порядкового номера, присвоенного ей астрономами значительно позже, ни её характеристик, в которых так хорошо разбираешься ты. Они просто любовались ей и считали её символом своей любви. Верили, что она станет их счастливой звездой, которая выведет их из тупика и убережёт от горестей. А когда им приходилось разлучаться, каждый из них вечером находил её глазами на небосводе, и расстояние переставало существовать – ведь их взгляды встречались. Вокруг себя они видели совершенно разные города, разные пейзажи, разных людей. Единственное, что совпадало – это крохотная золотистая точка, её они видели оба. И чтоб мысленно преодолеть несколько земных километров между ними, кратчайший путь друг к другу для них лежал через звезду за сотни световых лет.

Оторвавшись наконец от телескопа, Генрих обнял Риту и рассмеялся, уткнувшись носом в её струящиеся по плечам каштановые волосы.

– Однозначно, всё так и было. Если даже в наше время находятся ещё девушки, верящие в покровительство небесных тел, в тёмном Средневековье таких людей тем более встречалось полным-полно. Только звёздам нет дела ни до смены поколений на Земле, ни до надежд, которые часть из нас на них возлагает. Они безразлично излучают своё мерцание, пока не наступает срок превратиться в чёрных карликов. И оранжевый субгигант HD 148427 не исключение.

Его забавляли их разногласия. Она горячилась, периодически выходила из себя, замечая, что он дразнит её, не принимая всерьёз приводимые ей аргументы. Ему же было не так важно, говорит ли она что-то, с чем он согласен или против чего мог бы многое возразить. Главное просто слушать ноты её голоса.

Её присутствие никогда не утомляло, никогда не надоедало ему. Генриху нравилось в ней без преувеличения всё. Он восхищался вкусом, с которым она подбирала себе одежду и эффектные аксессуары. Любовался изгибами её изящной фигуры и плавностью движений в каждом обыденном жесте. Обожал быстро меняющуюся, отчасти детскую мимику её лица с заострённым носиком.

Глазами она напоминала ему мать. Точно пара хамелеонов, они то казались совсем прозрачными и, подобно морской глади, отражали лучики света, то вдруг делались тёмными и непроницаемыми, принимая оттенок изумруда. Когда Рита глубоко задумывалась о чём-то, она, как и Жанна, продолжала смотреть прямо на собеседника, но взгляд её внезапно становился обращён внутрь себя. Как будто перед лицом вырастала стеклянная стена-невидимка, отгораживавшая её от внешнего мира.

Три года отношений – внушительный срок, и знакомые всё чаще одолевали его вопросами, не собираются ли они пожениться. Он отвечал размыто и уклончиво. Не потому, что сомневался в своих чувствах к Рите и не был уверен, готов ли прожить с ней до конца своих дней. Просто его «до конца дней» пока виделось Генриху сквозь туман. Он не мог определить, присутствовала ли девушка в его планах на будущее за неимением самих планов. Форсировать события он не видел смысла: в девятнадцатилетнем возрасте позволительно ловить моменты настоящего, не торопясь расставить точки в своей судьбе.