Олег Громов - ATLAS. Праймал. «Мифы всегда преувеличивают, но никогда не лгут»

– Кровь. След пропал?

– Поле девственно. Я здесь первый прокладываю, через еще нетронутую, густую твороженную массу, путь. Я все ближе к шару.

– Шару?

– Над полем. Над слоем снега. Примерно метром выше висит шар.

– Опишите его.

– Это свет.

– Просто свет? Какого цвета?

– Я вязну по пояс, а из снега, под шаром света что-то поднимается. Не чувствую пальцев. Я… тону.

– В снегу?

– Болото. Я не вижу поверхности. Густая, холодная вода… очень плотная.

– Что поднималось из снега? Вы видите?

– Воздух… – я сглотнул сухую слюну, – Все труднее…

– Так, хорошо. Алан, я досчитаю до трех, и вы проснетесь. Один.

Я пытаюсь вздохнуть.

– Два.

– Мне…

– Три.

– Рука!

– Алан вы проснулись. – Док щелкнул пальцами.

Я распахнул глаза и стал жадно заполнять опустевшие резервуары легких. Надо мной, не спеша крутились лопасти вентилятора на потолке. Я немного перевел дух.

– Выпейте воды. – скрестив ноги Док продолжал сидеть в кресле. Показал мне на стакан воды на столике рядом.

Осилив пол стакана за один глоток, я произнес: «Рука…», так словно каждую букву прочесал на терке. Говорят, зеленый цвет успокаивает, наверно, но только если это не цвет носков Дока. Я допил, горло перестало першить.

– Что за рука?

– В самом конце, меня кто-то взял за руку.

– За руку? Хотели вас вытащить? Спасти?

– Не знаю. Какая разница Док? Я хожу к вам уже больше месяца и что толку? – я встал с кресла. – Ни чего твердого, ни одного ясного образа. То лес, то пустыня, то зима, то море. То я ранен, то я бегу за кем-то, то кто-то преследует меня. Я не вижу смысла…

– Мистер Росс. – Док поднялся со своего кресла, подошел к окну и приоткрыл жалюзи. Кабинет заполнил полосатый, солнечный свет. – Может вы и не замечаете, но мы достаточно далеко продвинулись. У вас крайне интересный случай, вы сами знаете, ваша кома…

Док снял очки и снова сел в кресло. Зеленые носки опять выглянули из-под черных брюк. Единственное их оправдание – сочетание с его темно-зелеными глазами. На черной рубашке расстегнута верхняя пуговица. На среднем пальце, черное кольцо с золотой разделяющей линией по окружности. Треугольные, черные запонки. Волнистые, черные волосы и легкая седина на висках.

Покачиваясь в кожаном кресле, он продолжил:

– Подсознание работает несколько иначе, не ждите закадрового голоса и подробных инструкций. Возможно все эти переживания , даже не относятся к реальному опыту прошлых воплощений, но служат неким катализатором. Возможно, сплетение этих разных ветвей событий приведут нас в переход, например, болото – предсмертный момент.

– Что вы сами думаете о реинкарнации?

– Как психолог, я скажу, что суть трепетной веры человека в жизнь после жизни, навеяно неистребимым страхом смерти. И как человек, подверженный такому же страху, я скажу, что естественно я верю в перевоплощение. Но что именно стоит за этим термином? Память играет с нами в злую шутку. Поэтому, я и изучаю этот феномен, уже как психолог.

Пробежавшись по мне своими зелеными рубинами глаз, Док спросил меня:

– А вы Алан? Верите? Или мы тут попусту теряем время друг друга?

– Верю. Но меня больше интересует сама «смерть».

– В этом мы с вами и похожи Алан. Смерть – это то, что как раз и стоит ЗА термином «реинкарнация». Скажите, думаете ли вы что бессмертная душа, она же истинное Я, эго, тэтан, самость, может быть также смертной?

– Может быть. Может по воле неких неизвестных нам сил или законов.

– А теперь представьте, что вас ждет такая смерть – полная и окончательная. Что вы предпримите?

– Все возможное.

– Это называется выживание. Я много путешествовал, Алан. И видел, как по всему миру люди живут в аварийном режиме существования. Приверженцев самых разных конфессии и воинствующих религиозных взглядов, борющихся за выживание их идей, но не самих себя. Они с улыбками идут под горячие пули или принимают холодные объятия смерти, веря, что только дух может быть спасен и только дух может спасти или исцелить их тело. Но если отнять у них эту веру? Дух? Они превратятся в тех бедных детей в грязи, детей с ружьями, детей на костылях, без рук и ног. Детей, не загаженных ложными догмами и простым желанием выжить. Нет ничего более естественного, чем желание выжить.

Этот инстинкт двигал племена язычников к набегам и завоеванию все новых земель, для большего урожая и прекращения голода. Что бы выжить. Они закапывали награбленные сокровища, уверенные, что смогут ими воспользоваться в другой жизни и там в ином мире, они помогут им… выжить.