Александр Зарубин - Культурные особенности – II. Божья воля

– Как она? – ДаКоста аккуратно кивнул, показывая на спящую под покрывалом девушку.

– Лиианна? Да пока спит, – отозвалась Маар с всем веселым равнодушием молодости, – ей мама Ира что-то вколола. Говорит – до вечера. Стресс, говорит, только я не поняла. Расскажите, дядя Пабло, это магия?

– Нет, ругательство.

Дядя Пабло лишь устало махнул рукой. Лиианна в последнее время – после Фиделиты, если быть точным – была совсем плоха. Не физически – анализатор из флотской стандартной аптечки в ее сторону упорно мигал зеленым. Но психически – с головой у девушки было что-то явно не то… Она вдруг начинала говорить невпопад, застывала на ровном месте и смотря в никуда большими, невидящими глазами. Так, что ДаКосте временами приходилось волочь ее на себе. Не то, чтобы он сильно против этого возражал… Даже наоборот, сильно не возражал – так удобно лежала в руках ее точеная, теплая в ладонях фигурка. Так приятно пьянил, кружил голову цветочный дух от волос. И так доверчиво бились в ладонь теплые, острые жилки пульса. Но не в боевой обстановке же, когда бэха на взводе, Эрвин кричит матерно из-за пулемёта, а с синего неба на них пикирует флайер с перечеркнутой молнией. Это было вчера.

А сегодня утром произошло вообще непонятное. Завтракать к общей поляне, где кашеварили Миа с Ириной и юлой вилась рядом мелкая Маар, Лианна не пошла, хоть и звали. Услышала, увидела приглашающий взмах рукой – но скользнула в сторону, затаилась за разлапистыми зелёными ветками. ДаКоста это заметил, прочим было не до того. Эрвин и Яго обсуждали предстоящий дневной марш. Деловито, обстоятельно, разложив карту прямо на зеленой траве. Судя по размаху пальцев – им предстоял долгий марш. Очень и очень долгий.

«Когда еще подвернется возможность нормально поесть», – подумал враз заскучавший ДаКоста, подхватил с земли пару плошек и пошел. Мимо, не слыша окриков, к кустам, где укрылась Лиианна. Нашел почти сразу – она так и сидела, подвернув ноги и прислонившись спиной к толстому, увитому зелёным мохом стволу. Неподвижно, утренний ветерок, играясь, спутал ей чёрные волосы – смешал с листвой, раскидал, укутал пеленой по плечам. По зеркальной коже, отблеском – пряная зелень листвы. А карие, большие глаза неподвижно глядели в синее небо.

– Эй, это я. Жратву принес. Надо, – окликнул ее ДаКоста тогда, боясь, что опять не услышит. Уж больно тоскливый был взгляд. Мимо его плеча, вверх в высокое небо. Но нет – встряхнулась, свела глаза, улыбнулась даже – мягкой зеленью мигнуло в уголках глаз рассветное солнце. Сказала: «конечно». И голос нормальный был. Вроде. Звенящий ручейком в листве голосок. От сердца немного, но отлегло. Зря. Все было хорошо, пока ДаКоста не сунул ей в ручки судок и ложку.

«Ложка, как ложка, нормальная вроде» – все думал оторопело ДаКоста. Потом уже. Деревянная, гладкая, с изящной резьбой по ручке. Дева, ведущая коня в поводу. Герб Фиделиты, ДаКоста подобрал ее на развалинах, в самом начале войны. Лианна машинально взяла. Даже сказала: «спасибо», посмотрев ДаКосте в глаза. ДаКоста еще мельком подумал, что сегодня хороший день. Как раз в тот момент, когда Лиианна перевела взгляд вниз, на ладонь. И тут ложка, обиженно звякнув, улетела в траву. А ее вдруг затрясло – мелко, страшной ДаКосте, бешеной дрожью. Глаза распахнулись, руки охватили плечи, сошлись в замок на груди. Беззвучно… губы запечатало судорогой, стянуло в тонкую белую нить. И от глаз потекла темнота. По зеркальной, мерцающей колдовскими искрами туземной коже, волной от век – туманная серая хмарь, на глазах наливающаяся чернотой ночи.

ДаКоста не помнил, как закричал тогда. Или не закричал. Просто – под ухом затрещали ветки, забухали сапоги. Кто-то крикнул сзади «держи». Голос дрожит, щербится как треснутый колокол. ДаКоста прыгнул вперед, потянулся, ухватил Лиианну за плечи. Но удержать… Удержать Лиианну оказалось дико и страшно непросто. Будто змею или пожарный шланг под давлением. Бешенным, готовым взорваться. Лиианна отбивалась – невидяще, слепо, как бешеная. Будто ее и впрямь укусила змея. ДаКоста держал, но с трудом. Эрвин помог, а потом подбежала Ирина с аптечкой. Щелкнул инъектор, зашипел, забулькал в склянке раствор. Лиианна обмякла. Вдруг, будто из шарика выпустили воздух. Растаяла, стекла с кожи серая мгла. ДаКоста пошатнулся, растер ладонью скулу. Полосами по пальцам – алый кровоподтек. Своя или… Сердце глухо ухнуло, раз и другой. Спящая дышала ровно, кожа переливается, мерцает по-прежнему. Отлегло. Своя, значит, кровь на ладони. Но с тех пор Лиианна не просыпалась.