Сен Сейно Весто - Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая

Чем-то не нравилась ему палатка, что-то было не так. Что-то царапало глаз. Он смотрел на развороченный рюкзак, пробуя сообразить, в чем дело. Не сразу, но до него дошло, что, укладываясь на отдых, он оставлял аккуратно собранный рюкзак в другом углу. И в изголовье надувного матраца лежал его нож, которого сейчас не было. И не было здесь перед уходом – на самом видном месте, так, чтобы вошедший не промахнулся взглядом – на подушках матраца вот этой его старой зеленой записной книжки с проложенной через страницы его пачкой денег – проложенной демонстративно, видимо, не тронутой. И не было вчера на всем этом посторонней бумажки, какого-то чужого листа в клетку. Писали шариковой мажущей ручкой походя, непонятно и некрасиво – обычно.

Гонгора глядел, не двигаясь, перечитал еще раз, медленно сменил положение, усаживаясь на авизентовый пол скрестив ноги, обхватывая ладонями виски с локтями на коленях, перечитал лежавшее под ним еще, еще и еще раз. Предлагалось в недельный срок явиться в местное отделение органов безопасности и охраны общественного правопорядка и зарегистрировать у дежурного свое туристическое удостоверение либо любой иной документ, его заменяющий. Предлагалось удостоверить право нахождения в зоне государственного заповедника. Здесь же коротко указывалось время работы и обеденного перерыва. Гонгора рассеянно пошарил в «бардачке» рюкзака, высматривая там без всякой определенной цели, ничего не нашел и пошел выбираться наружу. Предмет личного охотничьего снаряжения мог быть возвращен по предъявлении документа на ношение холодного оружия. Наверное, Улисс не хотел их.

Гонгора не мог сидеть. С этого момента время шло на минуты. Гонгора чувствовал, как тихо, капля за каплей истекает отпущенное ему время, когда еще дозволено вмешиваться в равнодушный ход событий и делать собственные ходы. Надо было что-то делать.

Первые полчаса его не покидала мысль, что это испытание не сможет выдержать даже неприхотливый организм Лиса, слишком много крови. Наверное, Улисс очень не хотел их, это у него всегда получалось хорошо.

Из оставшихся четырех приторно-горьких кубиков НЗ он взял два, бросил в давно истекавший ожиданием рот, съел, что еще оставалось, готовить времени не было, все остальное в палатке можно было есть лишь после долгой варки. Через четверть часа Гонгора сменил Улиссу повязку и сделал это уже основательнее, туже и плотнее. Тот визжал тихо и хрипло, не переставая.

Еще через четверть часа, подождав и решив, что больше ждать нечего, он достал с самого дна рюкзака то, что не трогал никогда, запаянный пакет жаренных орехов. Он напился из речки, сгреб, сколько нашел, таблетки аскорбиновой кислоты и глюкозы, горстью отправил под язык (желудок неистовствовал, по привычке радуясь сладкому), накинул на голый торс ветровку, подпоясал вдетым шнурком, раскатал и закатал снова полосатые от соленой влаги рукава, отвязав от рюкзака моток троса, набросил поверх себя – пока без конкретного плана, скорее по привычке, без веревки в горы он уходил редко, – подтянул на штанах пояс и сунул за него свой охотничий томагавк; все это время он не переставал подсчитывать проценты на успех, отчетливо представляя себе, как блестящее острое лезвие ножа, предварительно тщательнейшим образом обработанное в горячей воде с мылом, берет упругую седовато-темную шкуру, взрезает, мягко погружаясь в поисках кусочка металла. Он оглянулся на солнце, что кисло и тепло жмурилось из-за макушек больших деревьев. В синих сияющих высях тучек не было ни одной. Шкуру в таких случаях сшивают тонкой шелковой нитью – как в моем клубке. Не обращая внимания на громкий визг, он, как получилось, медленно и осторожно взвалил себе бандита на плечи. Против ожиданий, двигаться оказалось можно, но до моста слишком далеко, конечно. Жарко, подумал он. Выбирать было не из чего. Скверно, когда нет выбора. Выбравшись ближе к отмели, Гонгора мягко и плавно двинулся вдоль наваленных камней, переходя на экономный походный бег, попутно прикидывая еще раз, все ли взял и не оставил ли здесь чего крайне необходимого ему, без чего его дикому, сложному, такому неуместному миру не обойтись никак, ненадолго притормозил, на ходу оборачиваясь, исподлобья ловя тяжелым взглядом воздушную полусферу палатки, одиноко жавшуюся к деревьям покинуто и сиротливо, с сожалением задержал на ней взгляд – канадского приготовления сверхлегкий тент был слишком хорош, чтобы бросать, – затем развернулся вновь, выравнивая дыхание, и двинулся дальше, постепенно наращивая темп, вниз по речке, через камни и бурелом, к слишком далеко отстоявшему от этих мест тесному ущелью, где огромные пихты подступают к самой воде и где резвый шумный поток воды пересекает новенькое, никем не виданное еще здесь горное шоссе.