Даниил Кислевский - Первый год. Чужая эра

Фигуры бежали неровно. Кто-то отставал, кто-то вырывался вперед. Вдруг двое из тех, кто бежал в самом конце, совсем остановились, прямо посреди улицы. Орех, несмотря на то, что до силуэтов было очень далеко, спрятался за грузовик и тихо отошел к Хорьку. Тот уже закончил и выглядывал из-за угла.

– Там… – начал было Орех шепотом, но Хорек злобно замотал головой и потянул на себя.

Под разобранным завалом оказалась дверь в подвал с хорошим навесным замком. Хорек приложил палец к губам и принялся подбирать ключ из вытащенной связки.

Орех почувствовал, как подступает к горлу тошнотворная нервозность. Ему стало стыдно за это – у него отличная подготовка, и в неприятных ситуациях он уже бывал. Но всегда – не один, со знакомыми людьми, на которых можно было положиться. Здесь же был только Хорек, и Орех прекрасно понимал – рисковать собой рейдер ради него не будет.

Где-то внизу по улице, совсем недалеко, что-то упало и покатилось с металлическим звуком. Орех встряхнулся и прижал автомат к плечу. Хорек же тихо провернул найденный ключ в замке и, бесшумно открыв дверь, кивком приказал Ореху заходить.

Из-за запертой двери с улицы звуков слышно не было. Изнутри она была обита толстым слоем поролона и поглощала все звуки.

Орех и Хорек расположились в большом грязном больничном подвале и сидели молча, в свете фонарика. В полутьме Орех насчитал как минимум три коридора в темноту. Хорек вел себя спокойно. После утренней летней жары было холодно.

– Вот ведь козлы, а? – сказал рейдер.

Голос прозвучал удивительно громко. После долгой тишины Орех от этого скрипучего голоса даже дернулся.

– Блин, вот солдатики пошли! Ты там не обоссался, брат? – хихикнул Хорек, и, положив на грязный пол свой рюкзак, принялся в нем ковыряться.

Орех ничего не ответил.

– Покури, расслабься. Все норма.

– Я не курю.

– Ну вы даете… Вас там теперь хоть мясом-то кормят, в этих ваших службах? – Хорек включил электрическую лампу и с издевкой поглядел на Ореха. Тот промолчал, выключил свой фонарь и огляделся.

Помещение было грязное, захламленное, но обжитое. В углу лежало несколько больничных матрасов с номерами, поодаль стояли огромные кастрюли с надписями «№1» и «№3». Валялись куски проволоки, какие-то микросхемы от очень старых компьютеров, стоял наскоро собранный верстак – классическое, в представлении Ореха, убежище рейдеров. Интерьер его отчего-то немного успокоил.

Хорек скинул куртку, потянулся, открыл крышку кастрюли «№3» и попил оттуда воды.

– Ты тут живешь? – спросил Орех тихо, и как-то ему не понравилось это «ты». Может, «вы»? Возраст все-таки.

– Иногда. Я много где живу.

– А там что? – спросил Орех, указав рукой в один из коридоров.

– А хрен его знает, – безразлично ответил Хорек и принялся что-то искать в ящике под верстаком. Затем снова лукаво взглянул на Ореха.

– Да шучу я. Там дальше все нормально. Не набегут. И не услышат. Если снова визжать не будешь, – Хорек захихикал.

– Очень смешно, – несобранно огрызнулся Орех.

Хорек повозился еще с минуту и подошел ближе, разглядывая бойца.

– Слушай, ты завтракал?

– Да, спасибо, – ответил Орех, хмуро глядя в сторону. От вновь подступившей тошноты думать о еде было неприятно.

– Блин, и правда – воспитанный такой, – Хорек опять хохотнул. – Я имею в виду – жратва-то у тебя есть?

Ореху этот вопрос не понравился.

– Есть немного.

– Слушай, брат, поделись, а? Со вчера ничего не жрал – пузо орет.

– У вас что, еды нет?

Хорек чуть отошел в темноту коридора, и расстегнул ширинку, повернувшись спиной.

– Да еда-то есть…

Эхо от его голоса и журчания мочи полетело куда-то вдаль. Помещения были явно немаленькими.

– Только ведь её готовить надо. А это возни куча. У тебя-то – хлоп-хлоп, и все готово. Короче, брат – не жопься.

Пререкаться Ореху не хотелось, и он положил на верстак один из сухпайков. Хорек застегнул молнию, вернулся и начал возиться с едой.

– Вот видишь, какое дело, – сказал рейдер, закуривая сигарету, одновременно прожевывая последний кусок. – Все ведь ради жратвы…

Они сидели на полу перед примусом, от которого шло тепло. Орех зяб и грел руки о кружку со свежезаваренным чаем. Ему непонятно было, как долго они будут находится в этом месте, но спрашивать не хотелось.

– Помнишь, когда всякие там придурки предполагали ядерную зиму и прочий ад, все говорили одно и тоже. Писатели, киношники – типа, самой большой ценностью будут патроны…