Эндрю Лапкин - Исход

– Джеф, расскажи нам о деле Мичнеров. Как все было?

– Мичнеры с самого начала показались нам порядочными людьми. После объяснения правил и подписания бумаг мы приступили к оценке имущества и заполнению декларации. Казалось, все шло хорошо, они указали в декларации даже то, что наши люди не смогли найти. – на экране появлялись фотографии Мичнеров: фото у дома, где они обнимают двух своих очаровательных дочерей лет восьми-десяти с виду, потом фото, где они находятся на инструктаже в игорной комиссии, на самом шоу до исхода, а затем фото, где они восторженно кричат, потому что победили в игре. – Они казались хорошими и честными людьми, мы в комиссии искренне радовались, когда они победили. Однако у нас была еще неделя на проверку с момента победы. И это выстрелило! – Стинсон хлопнул в ладоши. – Через пару дней один сознательный гражданин прислал видео с камеры охраны – она была направлена в сторону парковки, где продаются подержанные автомобили. Это было на следующий день после инструктажа. На записи было четко видно, что Мичнеры покупают дом на колесах. Покупка была совершена за наличные, чтобы ее было сложнее отследить. Таким образом, у них был бы отходной путь на случай проигрыша, а это противоречит правилам.

– Надо же! – с наигранным удивлением воскликнул Джексон.

– Да, ничего не поделаешь, пришлось принять меры. Сейчас Дженет и Майлз Мичнеры в тюрьме особого режима, а их дети – в колонии, которая находится при ней.

– Расскажи нам немного об этом заведении.

– Это очень неприятное место, не советую туда попадать. Но… так и быть. Объект 74—286 – это тюрьма класса «Андерграунд-Джеил». Располагается под землей и тянется вниз на много уровней. Бόльшая часть заключенных занимается тяжелым физическим трудом. Попадающие туда люди навсегда лишаются гражданства и могут быть по желанию администрации тюрьмы подвергнуты опытам, которые принято называть бесчеловечными. В основном, туда попадают враги народа, военные преступники, а также граждане, совершившие особо тяжкие преступления. Мужчины и женщины живут в разных блоках, однако, случается, что некоторые из женщин беременеют. Дети, рожденные в таких условиях, также отправляются в колонию при тюрьме, где из них воспитывают граждан нового поколения.

– Что значит «граждан нового поколения», Джеф?

– Это новая программа, всех деталей я не знаю. Еще ни одного выпуска воспитанников этой колонии не было. Но то, что я слышал, очень интригует. Детям в процессе обучения прививается особая модель поведения, там стараются воспитать настоящих патриотов, пытаются привить классические ценности.

– Это интересно. Надеюсь, мы когда-нибудь увидим этих ребят. Все же, вернемся к Мичнерам.

– Да, ты прав, Саймон. Они там находятся около девяти месяцев. Гм, думаю, за меня всё лучше расскажет наш следующий сюжет.

Телевизионные экраны страны заполнила едкая чернота. Ронни сосредоточился, ему не терпелось посмотреть на этих придурков, которые пытались обмануть систему. Боже, какая глупость – пытаться надуть таких людей! У них же всё схвачено! Он отхлебнул кофе, а тем временем на дисплее появилась картинка, на которой была комната, похожая на те, в которых допрашивают преступников в полицейских участках. На металлическом столе стоял микрофон, направленный от камеры. Проскрипела дверь, и двое охранников в черной униформе – их лица скрывали черные маски, а на руках были перчатки – завели и посадили напротив камеры очень худого и с виду измученного мужчину. По сравнению с показанными ранее фотографиями Майлз Мичнер был… он был не Майлзом Мичнером. Он был версией Майлза Мичнера, которого укусила некая инопланетная личинка и высосала из него не менее тридцати фунтов. Кожа на лице буквально висела. Выглядел он ужасно.

– И-и-и-ху-у-у-у! – за столом позади, парень вскинул руки вверх. – Так тебе и надо, придурок!

Мичнер положил свои тощие трясущиеся руки на стол.

– Здравствуйте, Майлз, – поприветствовал его интервьюер. – Нам очень жаль, что с вами такое произошло.

– Ничего. Я сам виноват, – казалось, что с минуты на минуту Майлз потеряет сознание.

– Майлз, прошу вас, расскажите нам всё с самого начала.

Минчер облизал сухие потрескавшиеся губы:

– С чего же начать… Наша семья… Нет, не так. Мы с женой просто обожали смотреть «Все или ничего». Вечером в пятницу, когда дети уже спали, мы усаживались на наш диванчик, смотрели передачу. Нам всегда хотелось изменить нашу жизнь к лучшему, мы мечтали поучаствовать и, естественно победить, – он выдавил из себя хилую улыбку. – Даже неоднократно подавали заявку на участие, но месяц шел за месяцем, а ответа так и не было. Мы уже и не надеялись, просто каждую неделю пробовали снова и снова. Но однажды раздался телефонный звонок. – Он остановился, сглотнул. Звук был громким, и его адамово яблоко в этот момент стало более заметным. – Это был шок. Я стоял на кухне, когда мне сообщили по телефону, что мы будем участниками. Просто стоял и не мог выдавить из себя ни слова. Дженет тогда перепугалась от выражения моего лица, она подумала, что, должно быть, кто-то умер.