Юрий Шубин - На Очень Секретных Основаниях (СИ)

ВРЕМЯ вновь ускорилось, забилось крыльями уносящегося голубя.

… и Дэвид пропустил удар с левой, так и не видя как его атакуют. Он резко дернулся, уйдя от ударов назад и моргая так часто, как только можно. Жилистый не собирался отступать. Но Дэвид пошел в отмах и вертелся как на горячей сковороде, встречая кулаки противника ударами предплечий.

Мятежник времени обтер глаза и дальше все закончилось быстро. Он всадил локтем в голову, и безотказной серией приемов откинул жилистого к шлакобетонной стене гаража. И пробив боковой в печень, за секунду превратил последнего из хищников в тихую овечку.

Можно было продолжить и довести дело до морга, но он не стал.

«Зачем остервенело продолжать биться с теми, кто уже повержен?»

Дэвид немного выждал, переводя дух. Посмотрел на королеву всего этого бала и пошел к пакету с бутылками, оставленному жилистым чуть поодаль. Открыл минералку и ополоснул лицо. Ткань разорванной олимпийки прилипла к окровавленному боку. Но, на счастье, рана была поверхностной.

От этой новости Дэвид даже задышал по-другому.

Вся шобла живописно корчилась на бетонных плитах.

Девушка в беспомощном ужасе поглядывала на дело его рук.

Дэвид выплюнул кровавую тягучую слюну и обратился к ней:

— Глазеть на меня бесполезно. Ненавижу задир. Эти мерзавцы катились по наклонной и думали, что могут портить жизнь кому угодно. Теперь будут держать друг друга на привязи. Меня вспоминая.

Он выглядел почти спокойным, когда, повернувшись к ней спиной, направился прочь. Натерпевшись серьезного страха, девушка не желала оставаться, и поплелась за Дэвидом следом.

— Небось гордитесь собой? А за такое-сажают, — неожиданно ядовито произнесла она:-Вам легче сказать-чем сами догадаетесь.

Оскорбленный в лучших чувствах, он сбавил шаг:

— Так ты с гонором?

Девушка остановилась, зачем-то одергивая юбку.

— Давай лучше не усложнять, — пытаясь перевести все на шутку, предложил агент времени:-Думай, что они пали жертвой твоего очарования.

— Я совсем не об этом…

Дэвид определенно почувствовал, что она восприняла последние его слова, как заигрывание.

— Надо как-то по-другому. Более по-человечески, — оставаясь в плену своей ветрености, возразила ему девушка.

— Правда что ли? — Дэвид пытался быть терпеливым, но у него это плохо получалось. — После такой драки я бываю немного строг. Уж прости меня за прямоту. Знаешь сколько наркоманов умирает в год через инъекцию грязным шприцем? Не в курсе?

Девушка начала отставать. Весь ее запал тут же угас.

— У меня глаз на мелочи, — показывая собственную невозмутимость, отметил Дэвид:-А у тебя, в маленьком кармашке на груди кофточки, лежит косяк травы. Или что похуже?

Девушка раскрыла яркий онемевший рот.

Взгляд Дэвида остекленел:

— Те, кто распространяют наркотики, для меня страшнее педофилов и серийных убийц. Одни-такое дерьмо обходят. Другие в него наступают. Ты пичкаешь себя этой дрянью. И, видимо, задолжала. Не думая, чем придется расплачиваться.

Девушка судорожно всхлипывала, шмыгала носом и размазывала по щекам потекшую тушь.

«Наконец-то она перестала вести себя как призовая кобылка.»

Поселившееся в Дэвиде ощущение необходимости этого поступка заставило его добавить:

— Выше нос. Полезней всего сейчас будет поскорее сменить адрес, по которому эти архаровцы могут тебя без труда отыскать. И наказать за общие неприятности. О чем сейчас подумала-тем и живи.

Девушку как ветром сдуло.

Двигаясь в темпе, спустя двенадцать минут Дэвид вцепился в перила и поднялся по ступеням железной лестницы наверх. Он не успел постучаться в жилой фанерный кунг сторожки, как дверь открылась. На пороге стоял пузатый здоровяк, от которого остро несло потом. На нем была заношенная тельняшка, шорты в каких-то пятнах, а на ногах вьетнамки. Его рязанская физиономия расплылась в щербатой улыбке.

— Леха, — протягивая ладонь, размером со среднюю сковороду, представился он. Дэвид подал руку, называя себя, и ощутил, как его пальцы сжал формовочный пресс.

Очутившись внутри, Леха плюхнулся на лежанку, а Дэвид присел на табурет. Хозяин сторожки был под впечатлением и не скрывал своего восторга:

— Имел честь видеть как ты их уделал. Серьезное рубилово. Красавчик, — и довольно крякнул. — С такими говнюками только так и нужно разговаривать.

На видавшем виды столе, застеленном клеенчатой скатертью, давно порвавшейся на углах, лежал футляр с биноклем и пульт. Стояла тарелка с семечками, пополам с шелухой. Валялась авторучка, перекрученная черной изолентой, корешки квитанций и незаполненные талончики к оплате. Под стол был задвинут обмотанный проводом обогреватель. В углу, под потолком, напротив лежанки, висел телевизор.