Борис Шейнин - В недрах планеты

— Уж куда наглядней… — мрачно шутит Таланин.

— …Но если перемещение однажды привело к утолщению барьера, не расчистит ли оно его в следующий раз?

— А мы — сидеть и ждать? — вскакивает с постели Егоров. — Скажу в двух словах: просто глупо сидеть так, сложа руки.

— Не просто, — качает головой Таланин.

— Мы не имеем ни малейшего представления о цикличности процесса. То, о чем вы говорите, может произойти завтра, а может — и через тысячу лет.

— Вот это уже конкретно.

Но Егоров не слышит злой реплики Таланина.

— Мы пленники Земли? Согласен. Но сдаваться рано. Мы живы. Жив корабль. Он может двигаться практически бесконечно!

— Что же ты предлагаешь?

— Ложиться и умирать? К черту! — кричит Егоров. — К черту! Подъем!

Глядя на разъяренного Егорова, мы поднимаемся с коек.

— А дальше?

— А дальше — включай двигатель! Пойдем глубже. К ядру Земли.

Для нас предложение Егорова — полная неожиданность.

— Да, да… Именно к ядру… — Егоров обнимает руками прозрачный глобус. Мы пройдем сквозь ядро и выйдем на поверхность примерно вот здесь, в южном полушарии.

— А если и там барьер? — спрашивает Таланин.

— Тогда… Тогда мы тем более ничего не теряем… Зато тайна ядра планеты Земля будет раскрыта нами.

«И умрет вместе с нами?» — хочется мне спросить.

Мы все еще молчим…

Корабль движется сквозь красновато-синее вещество.

Егоров берет из счетной машины ленту со столбиками цифр и передает ее Таланину.

— Ну-ка, угадай, что сейчас за бортом…

— Металл.

— В двух словах: название этому металлу — водород… металлическая фаза.

Много дней и ночей продолжался наш рейс в неизвестность. Не однажды еще наш корабль швыряли подземные штормы. Порой нам казалось, что это никогда не кончится. Но наступало затишье. Покой. И корабль шел дальше. Мы снова становились его хозяевами.

На обширном экране видеоскопа, словно помехи у обычного телевизора, возникают и заслоняют все собою светящиеся полосы.

— Что это? — спрашиваю я.

— Потоки электричества на границе земного ядра, — отвечает Егоров. — Это и есть магнитное поле Земли. Состав внешней оболочки ядра? — Это Егоров уже спрашивает у Таланина, который сейчас занят сложными расчетами.

— В основном железо, никель, водород… — не сразу отвечает он.

Я смотрю на прозрачный шар. Внутри него повис другой, меньший. К его матовой поверхности сейчас подошел пунктир, обозначающий путь нашего корабля.

— Так вот какое ты, таинственное Земное Ядро! — невольно вырывается у меня.

— Пожалуй, ему больше подходит название: «Внутренняя Луна Земли…» — задумчиво произносит Егоров.

— Почему Луна?

— А потому, что размеры у земного ядра почти такие же, как у Луны. Но, конечно, на этом и заканчивается сходство. В двух словах: в отличие от Луны металлическое ядро Земли находится под всесторонним давлением верхних слоев. Здесь, на поверхности ядра, эти силы достигают такой же величины, как в центре Луны. А в глубине давления настолько велики, что они деформируют электронные оболочки атомов вещества. В результате ядро Земли и превратилось в громадный электрический магнит. Внешняя Луна не знает таких давлений. В ней магнитное поле отсутствует.

Светящиеся полосы — след витков электричества — сливаются в сплошное яркое пятно. Мы входим в ядро Земли.

В недрах земного ядра нас ждала невесомость… Таланин сравнительно быстро освоился с этим состоянием… Зато Егоров приспосабливался к нему болезненно. Пришлось даже на некоторое время запретить ему вести исследования. Но теперь неприятности позади. Павел Дмитриевич даже уверяет, что никогда так хорошо себя не чувствовал…

Егоров полулежит в металлическом кресле в моей лаборатории. Он привязан к креслу широкими ремнями. На его голове шлем с датчиками электроэнцефаллоскопа.

На экране прибора множество светящихся точек. Это так называемая мозаика биотоков.

Я выключаю прибор, помогаю Егорову снять шлем, освобождаю его от пут ремней.

С некоторым затруднением Егоров достает до высоких магнитных башмаков и просовывает в них ноги.

— Теперь можно встать и даже сделать разминку.

Движения на редкость легки и свободны…

— Смешно… — говорит Егоров. — Земное притяжение действует с равной силой во все стороны. Под нами ничего нет. Мы — подо всем. Верх здесь, и здесь, и здесь…

Насвистывая какую-то мелодию, Егоров бредет вдоль металлической магнитной дорожки, которая теперь расстелена во всех отсеках корабля.