Олег Никитин - Стеклянная пыль

— Такое впечатление, будто это место чем-то упорно натирали, — проговорила Геша. Она наклонилась и потрогала серый песок под камнем. — Ну, не везет мне сегодня со стеклом, — сказала она, брезгливо стряхивая с пальцев блестящую острый порошок. Тот не желал отлипать, и странница сунула ладонь в быстротекущие воды.

— Пожалуй, он отшлифовал на этом булыжнике кучу стеклянных безделушек, — заметил я. — И среди них наверняка имелась хотя бы одна приличная призма.

— Ну что ж, — бодро отвечала юная маркграфиня, — если Тан преодолел барьер, его делом будем заниматься не только мы. Половина сотрудников Реднапа бросится на поиски врага отечества.

Пава тронула меня за рукав.

— Может быть, вернемся, Берни? — напряженно спросила она, глядя в сторону.

— Мы вернемся, дорогая, — отвечал я. — Но сначала я должен закончить дела в своей стране. А потом видно будет.

В этот день мы решили никуда не спешить, отыскали клочок живописного ландшафта, укрытый от ветра, и дали отдых усталым мышцам. Впереди лежал перевал — широкая щель между отвесных скал, как мне удалось выяснить при беглом обследовании окрестностей. При этом я пополнил наши запасы тушкой потерявшего бдительность упитанного грызуна, неведомыми путями забредшего на такую высоту. Пава латала прохудившиеся шкуры, а Геша достала со дна своей котомки какую-то потрепанную книгу, разлеглась и уткнулась в нее сосредоточенным взором. По-моему, это были чуть ли не стихи.

— О чем пишут? — поинтересовался я иронически.

Геша сумрачно взглянула на меня и отвернулась. Вскоре до меня долетел ее ответ, исполненный трагизма:

— Он пишет о несчастной любви, сухарь! Вот послушай, неуч:

Я попытался осмыслить услышанное, но, к моему стыду, из этого ничего не вышло.

— Ну и в чем же здесь дело? Что за сок в сугробах? — беспомощно пролепетал я.

Агнесса презрительно пожала плечами и не ответила.

— Назови хотя бы автора этого шедевра.

— Невежа! Этьен, между прочим — твой современник, герцог Юго-Западных земель.

— Что ж с того? Я тоже герцог. Бернард Холдейн. Восточных Земель.

Геша подавленно промолчала.

С наступлением темноты, помогавшей не отвлекаться на зрительные образы, я надавил на ухо и связался с Реднапом. Тот почему-то опять питался и, как мне показалось, и сам был смущен этим гастрономическим обстоятельством. Поспешно отодвинувшись от яств, он выслушал меня, на глазах чернея. Я напомнил дяде, что практически безоружен, ведь Тан обзавелся собственной призмой и ходит в каске. Я вряд ли смогу задержать его, даже если нагоню в лесах. Общались мы недолго, и в конце разговора я пообещал хотя бы отслеживать путь бунтовщика.

В ночной тьме меня поджидала Геша.

— Берни, ты что-то ляпнул по поводу Восточных земель. К тебе что, возвращается память?

— Не хочу забегать вперед, Агнесса, — туманно отвечал я, — боюсь спугнуть вдохновение.

— Ну-ну. Надеюсь, ты вспомнишь Лидию, — зловеще пробормотала девушка. — Лопоух, — зачем-то прибавила она.

И она не ошиблась. Яркий свет залил мой восприимчивый мозг, вырвав из мрака роскошную обстановку гостиной фамильного замка Колябичей. Руки напряглись — левой я поддерживал Лидию, правая легла на эфес бронзовой сабли, украшенный едва ли десятком камней. Но я не выковыривал остальные — таким было наше семейное оружие, во всем остальном просто превосходное.

Граф водрузил свой бокал на столик, и за то короткое время, что отняло у него это нехитрое действие, лицо его приняло жутко серьезное и порядком испуганное выражение. Он выпрямился насколько возможно и пробормотал:

— Герцогиня, прошу извинить меня за нелепую и плоскую шутку, не содержавшую и намека на правду. Готов понести любое сколь угодно суровое наказание.

Я взглянул на Лидию. Глубоко в ее зрачках прыгали огоньки ненависти, взгляд затвердел, и принятое решение придало ее очертаниям жесткость. Она взмахнула левой рукой в направлении двери. Видя ее неподдельное презрение к Плотояди, я расслабился и со звоном задвинул саблю на место. Граф вздрогнул, недоверчиво покосился на мое оружие, поклонился и на прямых ногах отправился к выходу. Когда он готов был взяться за массивную ручку, я направил шпагу в его сторону и аккуратно выжег на дверном косяке, широком и таком чисто-желтом, наш семейный символ, короткую спираль с растущим из центра крестом. Граф зримо наткнулся на отраженную энергию, с усилием сделал шаг и переступил порог.