Олег Овчинников - Арахно. В коконе смерти

— Представь! — изобразив улыбку гиббона, закивал Валерка.

«Да ты что?!» — на редкость фальшиво округлил глаза Анатолий, хотя, зная Звездобола хоть капельку, представить это было как раз нетрудно.

Кстати, не пора ли пролить свет на происхождение этого, несколько непривычного и чем-то режущего слух, прозвища?

Итак, Валерий. Тот еще автор из породы «вечно молодых, изредка трезвых». Писать предпочитает на компьютере, но от руки — водя пластмассовым пером по экранчику своего компактного «ньютоши». Этому самому перу, в частности, принадлежит написанная без намека на скрытый смысл строка «поднявшись над заросшими холмами Венеры» и утверждение про то, что «курить в вакууме можно, главное — не сильно затягиваться».

Сначала все звали его Громозекой — за неустанное размахивание конечностями. Потом переименовали в Генератора Случайных Слов или просто Генератора — тоже по понятным причинам. Потом один областной журнал опубликовал его первую повесть. И, хотя неглупые редакторы догадались сменить заявленное название на нейтральное, а именно «Нет повести печальнее на свете», Валерия это уже не спасло.

В произведении речь шла о необычной спортивной игре, астрономической. Две группы разумных звезд примерно равные по численности, образующие соседние созвездия, задумали скоротать кусок вечности, перебрасывая друг другу маленькую блуждающую планетку. Как мячик: пинг-понг, и кто выпустит небесное тельце за границу созвездия, рискует очком. Больше, чем перипетии захватывающего матча, автора интересовали переживания несчастных обитателей планетки-мяча, каким-то боком умудрившихся на ней зародиться и эволюционировать. Их участь была незавидной. Заканчивался текст искаженной цитатой из Шекспира: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о блуждающей планете»… Вот уж воистину! Особенно если учесть, что название для придуманной игры Валерий по простоте душевной выбрал несложное и мнемоничное — «звездобол».

«Само на язык просилось», — вяло оправдывался он еще примерно полгода после публикации, потом махнул рукой. Вернее сказать, замахал с прежней интенсивностью.

— И чем аргументировали? — спросил Толик, стараясь не замечать, как чужая рука забирается в карман его куртки. Все равно пустой… кажется.

— Да ничем! В том-то и дело! Просто «нам не подходит» и все!

Толик кивнул. Формулировка была ему знакома. Хотя доводилось слышать и более обтекаемые. И «к сожалению, не наш формат», и «присланный от вас текст вынуждены отклонить», и даже «рассказ замечательный, читали вслух всей редакцией, но ведь у нас, как вам наверняка известно, поэтический журнал». А кто в этой жизни не промахивался?

— И главное, условие задачи выполнил на все сто! Я ведь в основном для мужиков пишу, так?

— Так.

Что да, то да. Если Анатолий в глубине души всегда считал, что пишет для девочек-тех самых почитательниц из глубинки, то поклонниками Валерия были скорее мужчины неопределенного возраста. С одной стороны, они должны, как минимум, уже уметь читать, с другой, сразу после знакомства с азбукой, закончить свое образование. Иначе им было бы тяжело воспринимать такие высказывания, как «Кабинка телепорта была вот уже третий час кем-то занята» или « Воздух пах как после дегидратации».

— Ну вот, а путь к сердцу мужчины лежит через что?

— Тебе официальную версию? — улыбнулся Толик. Тем временем неугомонная рука Звездобола все-таки нащупала в его кармане нечто материальное. Сложенный вчетверо носовой платок. Валерка вытащил платок, задумчиво осмотрел и, быстро приложив к носу Анатолия, скомандовал:

— Сморкайся!

Толик фыркнул.

— Правильно, через желудок! — подтвердил Валерка, механически складывая платок и убирая обратно в карман. — Вот и я решил не оригинальничать, а пойти по протоптанному пути. Сперва написал короткое вступление на тему: «Люди, не бойтесь пауков! Любите их, они же вкусные!» Потом придумал сорок восемь рецептов готовых блюд из пауков. Там есть и прикольные, например «Каракурт по-каракумски». «Возьмите двух самцов каракурта среднего размера, посадите в след от верблюжьего копыта и залейте водой…»

— Ты что же, предлагаешь этих пауков… есть? — уточнил Толик, заворожено наблюдая, как правая рука Звездобола тянется к пуговице на его джинсах, и ощущая при этом такую внутреннюю собранность, как будто это не рука вовсе, а, скажем, самка каракурта, только что побывавшая под копытом верблюда среднего размера, но уцелевшая… на горе окружающим.