Олег Овчинников: Арахно. В коконе смерти

— Надо уходить. Быстро! Ребенка берем с собой! Саркисов!

Василий тоже провел обеими ладонями по груди, зачем-то подогнул рукава гимнастерки и подумал: «Господи! Да на него смотреть страшно, не то что в руки брать».

— А женщину… — вспомнил старшина.

В следующее мгновение Василий уже вовсю орудовал штык-ножом, перерезая подвесные нити самой необычной в истории человечества колыбели. Сам кокон решил пока не трогать. Боязно.

Это даже хорошо, что он так липнет к рукам. Неприятно, но хорошо. Захочешь — не выронишь.

— А женщину… — повторил старшина. Заканчивать фразу не спешил. Выжидал.

— Я возьму, — сказал Человек-Гора. — Заверните. Через минуту в Лежбище не осталось ни одного человека.

Ни живого, ни мертвого.

А с потолка пещерки-алькова вслед уходящим глядело существо, давно привыкшее к сезонным колебаниям почвы. По крайней мере, к тем из них, чья мощность не превышала двадцати килотонн. Оно чувствовало себя разочарованным, причем, на первый взгляд, совершенно безосновательно.

Существо неплохо поиграло в этот раз, и не его вина в том, что в итоге осталось ни с чем. Отчего же так противно сосет за перемычкой, по какой причине ноют набухшие не ко времени щупальца? Ведь оно старалось. Играло честно, ни разу не нарушив правила.

Сначала, защищая территорию, изолировало конкурента-самца, который был слишком глуп и… прямолинеен. Существо до сих пор не может без желудочного содрогания вспомнить ту убогую сеть, которую пытался выплести его противник. Оборвать такую было актом милосердия. К сожалению, существо не сумело вылечить самку, та слишком упорно сопротивлялась спасению, но оно, по крайней мере, позаботилось о детеныше. А сейчас этого детеныша, этот заслуженный трофей, на который существо возлагало определенные надежды, уносят от него. И вместе с ним как будто тянут из души невидимую нить. Неприятно… Как всегда неприятно, когда что-то тянут из тебя против воли. Кажется, уже и не из чего ей браться, этой нити. Иссякло все внутри, высохло. А они знай себе тянут и тянут…

Да, существо чувствовало себя разочарованным — немного. Но не огорченным. Придет новая ночь, утешалось оно, и даст начало новой игре. И тогда — кто знает…

Нет, ни обиды, ни печали существо не испытывало. Поскольку за годы своего существования научилось ждать.

(А.В. Голицын «Кокон»

не опубликовано,

единственный экземпляр

хранится в сейфе В. Щукина)