Олег Шовкуненко - Битва во мгле

— Господа, я думаю, что нам все же следует начать, — повинуясь скорее велению должности, чем желанию, капитан Лафорт первым нарушил молчание.

— Поддерживаю капитана. — Риньон осторожно подвинул пластиковую коробку поближе к Дэе. — Доктор, объясните, пожалуйста, зачем вы притащили сюда эту дрянь?

Окровавленный сосуд проплыл прямо перед носом Мишеля и оказался в полном распоряжении лурийки. Без тени сомнений она запустила ладонь внутрь. С трепетом первобытного человека, наблюдающего за колдовством всесильного шамана, сержант следил за пальцами Дэи. Женщина цепко впилась в скользкие человеческие извилины. Темная загустевшая кровь потекла по руке мистическими литерами, подписывая живописные картины на коже доктора.

«Бр-р-р! — передернул плечами Тьюри. — Как это у Грабовского не тряслись коленки, когда он обнимал эту дьяволицу? »

Но дьявольщина только начиналась. Удерживая содержимое черепушки Кадиса в ладони, Дэя глубоко вонзила в него острые когти свободной руки. От треска рвущихся мозговых тканей Тьюри съежился. Его стало мутить. Сержант хотел отвести взгляд, но не смог. Тошнотворные ощущения заглушило недоумение, перешедшее затем в настоящий стопор. Под безжалостным напором человеческий мозг развалился на куски. Окровавленные лохмотья упали на стол, обнажая черный угрюмый камень. Твердые острые грани являли собой полную противоположность живой материи. Закрученные лучи как будто угрожали всему миру, стремясь вонзиться во все, что шевелится, чувствует или дышит.

— Господи, да это же Звезда Нума! — удивленно воскликнул Фельтон. — Кажется, почти такую же штуковину вы, доктор, откопали и в голове Катрин Рене?

— Это вы верно заметили, Пьер. Почти такую же, — Дэя сделала акцент на слове «почти». -Различие состоит в размерах и в структуре. Форма же и материал идентичны.

— Какой материал? — невесело поинтересовался Строгов.

— Основную часть составляет кремний. Также имеются свинец и осмий. Далее следует половина всех известных науке тяжелых и транстяжелых элементов.

— Сколько времени потребуется на изучение этой штуки?

— Смотря что вы хотите узнать.

— Все.

— Все? — Доктор призадумалась. — Два или три дня. Главное — собрать соответствующее оборудование. Да и то говорить, что мы узнаем все, я бы не рискнула.

Лурийка вопросительно посмотрела на Фалека. Тот согласно кивнул.

— У нас нет этих дней. Наше появление на Агаве уже не тайна. Даже трехдневное бездействие сейчас непозволительная роскошь.

— А почему не поступить проще? — Простой солдатской логикой Тьюри решил потеснить ученые умы. — Почему бы не подсунуть эту находку под нос моему крестнику и не спросить прямо, что тот знает по этому поводу? Кстати, где он, наш ассенизатор четырнадцатый?

— Все гениальное просто! — Фельтон похлопал Мишеля по плечу. — А? Как вы считаете, господин капитан?

— Не возражаю. И если доктор не против, я прикажу доставить харририанина сюда. — Лафорт взялся за коммуникатор.

— Кризис миновал. Я думаю, что Дадек четырнадцатый готов ответить на ваши вопросы.

Дэя собрала ошметки человеческого мозга назад в коробку. Затем она привычным движением распылила над кровавыми потеками зеленую маслянистую аэрозоль. Химическая реакция прошла в мгновение ока. Вспенившиеся бурые пятна высохли без следа, оставив в воздухе лишь легкий сладковатый аромат. Поверхность стола, как и руки женщины, вновь сияла чистотой.

— Я должна была немного прибраться, — ответила лурийка на молчаливые взгляды корсиканцев. — Незачем лишний раз пугать харририанина. Его нервный срыв может только усложнить дело.

— Согласен. — Строгов стянул со стола коробку и сунул ее под соседнее кресло.

«Ну, спасибо вам, господин лейтенант! — Тьюри краем глаза покосился себе под ноги. — Только бы не вступить…»

— Все в порядке. Капрал Делантре сейчас доставит сюда нашего гостя, — Грегуар Лафорт отложил связное устройство и оповестил аудиторию о предстоящем визите.

— Это еще надо разобраться, кто у кого в гостях, — пробурчал Мишель. — Не нравится мне эта планета. Для харририан — это дом родной, а я даже сейчас чувствую себя как бык на бойне.

— Что, нервишки шалят? — съязвил Манзони, который до этого то ли размышлял, то ли дремал на соседнем стуле.

Вальяжное спокойствие итальянца неожиданно ударило Мишеля по нервам. Накопившееся напряжение вырвалось наружу. Тьюри зашипел как раскаленная сковородка: