Виталий Забирко - Мародер

— Вот так кот! — изумилась Злата.

Я нервно хохотнул и увидел, как кофе, вспухнув комом пены, переливается через край турки.

— С-сатана! — с чувством ругнулся я, поспешно снимая турку с плиты. — Проглядел. Придется заново готовить.

Хлопнула дверь туалета, и на кухню степенно просочился кот-тень. Вытирая кофейные разводы на плите, я скосил глаза и увидел, как он начал тереться о ноги Златы. Скотина, еще и кошачьи привычки имитирует! Кроме, пожалуй, хождения на унитаз — с этим номером ему в цирке устраивать представления, а не в квартире.

— Хороший котик! — Злата присела и погладила кота. Тень заурчала. — Умный… Котик кушать хочет? А где у котика тарелочка?

— Нет у котика тарелочки! — отрезал я, вымывая турку.

— А как же он кушает?

— Как все. Подходит к холодильнику, открывает…

Кот внимательно посмотрел на меня, выскользнул из рук Златы и направился к холодильнику.

— Ты куда?! — гаркнул я, предчувствуя, что он начнет претворять мои слова в жизнь. С него станется. — Марш на диван!

— Зачем ты на котика кричишь? — заступилась Злата. — Котик кушать хочет.

— Ага, хочет… Он, когда в холодильник залазит, меры в жратве не знает, — понес я околесицу. Меня словно прорвало. — А что не съест, то опаскудит.

Котище укоризненно посмотрел на меня и с достоинством удалился в гостиную. Злата проводила его взглядом, затем недоуменно посмотрела на меня.

— Зачем ты на него наговариваешь? — тихо спросила она.

Я заглянул ей в глаза, и вся злость, накопившаяся за последнее время: на таймстебля Воронцова, завербовавшего меня в службу стабилизации, на межвременную тень, приставшую ко мне, как банный лист к заднице, на всю мою неприкаянную жизнь пиллиджера, — растаяла без следа. Будто ее и не было.

— Это я любя, — проговорил я, продолжая тонуть в ее глазах, — и он не обижается. Когда в одиночестве сиднем сидишь в квартире, хочется с кем-нибудь поговорить.

Злата покраснела и отвела глаза.

— Займусь-ка кофе, — сказал я, чтобы выйти из неловкого положения. — Надеюсь, в этот раз не сбежит.

Я взял кофемолку, открыл пакет с зернами кофе.

— Вообще-то я кофе не люблю, — призналась Злата.

— Да? — удивился я. — А как же в прошлый раз?

— За компанию пью, но без удовольствия.

— Не водку же нам пить? — пошутил я.

— А зачем вообще пить? — Злата прошлась по кухне взглядом и увидела на полу у мойки пустую пивную бутылку. — Хотя можно пиво. Пиво мне нравится, но не больше стакана.

Я едва не уронил кофемолку. Вот те на! Местные девушки, оказывается, пиво любят и не стесняются в этом признаваться! Плохо нас учили или я начинаю путать времена, как фининспектор Мизгирев?

— Пиво так пиво… — согласился я и заглянул в холодильник, не будучи уверенным, что оно еще осталось. На мое счастье, три бутылки сохранилось, как и две упаковки шеек лангустов.

— Лангустов под пиво не пробовала?

— Мне с креветками нравится.

— Лангусты лучше, — заверил я, бросая упаковки в микроволновую печь.

Поставив на поднос три бутылки пива, пару бокалов и две тарелки с лангустами, я набросил на руку полотенце и жестом официанта указал на дверь в гостиную:

— Прошу. Кушать подано!

Злата прошла в гостиную, и я с подносом последовал за ней, откровенно любуясь ее фигурой. Хороша Маша, да не наша…

Усадив гостью, я откупорил пиво, налил ей бокал, пододвинул тарелку с лангустом… В общем, обслужил, как заправский официант. И чем больше я вертелся вокруг нее, сюсюкая на манер полового, тем больше она смущалась.

— Сядь, пожалуйста, — наконец попросила она. — Не люблю угодливость даже в ерничанье.

— Как прикажете.

Я бросил полотенце в кота, растянувшегося на диване, и плюхнулся на стул напротив Златы.

— По пиву? — предложил, поднимая бокал. — Между прочим, пиво отменнейшее!

— Егор… — укоризненно покачала головой Злата.

— Это не угодливость, а констатация факта.

Я сделал громадный глоток и причмокнул.

Девушка пригубила бокал, аккуратно слизнула с губ тоненькую полоску пены.

— Действительно, хорошее. — Она отрезала кусочек лангуста, положила в рот. — Между прочим, — призналась она с милой непосредственностью, — я сегодня с утра не ела. Голодная…

— Так за чем дело стало! — с воодушевлением выпалил я. — Налегай! Лангустов, правда, больше нет, зато бутербродов навалом.

Хотел добавить: «Кушайте, кушайте, гостья дорогая!», но, вспомнив, как она меня одернула, прикусил язык.

Пару минут мы ели молча, как вдруг она неожиданно спросила: