Александр Фролов - Гребень Дракона

– Фью-ю! Богато живёте! – присвистнул я и вдруг спохватился: – Люсик! А сама-то, почему не ешь? Давай со мной! Картошка – обалденная!

– Я никогда не ем на ночь: берегу фигуру, – деликатно отказалась она.

За стеклянной стеной, зашторенной тюлем, вечерело.

– Ну, спасибо! – поблагодарил я, покончив с трапезой, и поднялся из-за стола. – Продолжим экскурсию?

2

Через другую дверь мы вышли из кухни, свернули направо и двинулись по коридору.

– Слева – три одинаковые гостевые комнаты, – говорила Люси на ходу. – Справа – обеденный зал; туда мы уже заходили, но через другую дверь.

Я заглянул в одну из гостевых комнат. Она была обставлена современной мебелью конца двадцатого столетия: широкая кровать с подушками, платяной шкаф, стенка с хрусталем на стеклянных полочках, два мягких кресла, столик на колёсиках. Пол был выложен крупным паркетом, натертым до зеркального блеска. На стенах, обклеенных обоями с розочками, – чеканка и цветы в горшках. В открытую дверь санузла виднелись – унитаз, раковина, подмывалка и вытиралка.

Мы направились дальше и вышли на т-образный коридорный перекресток.

– Теперь, Фомич, идём налево; я покажу тебе купальный комплекс, – сказала служанка, ведя меня за руку. Она открыла дверь. – Это раздевалка.

Две смежные стены помещения были выполнены в виде восьми ниш, в каждой из которых стояла скамеечка напротив вешалки. На многочисленных оловянных крючках висели полотенца и какая-то одежда. У двух противоположных стен разместился диван-уголок, перед ним – овальный деревянный столик, а сбоку – холодильник со стеклянной дверкой, сквозь которую отчетливо просматривались баночки с прохладительными напитками.

– Чьи это вещи на вешалках? – спросил я.

– Твои. В этой квартире – всё твоё. Идем вперёд… Здесь душевая. Кстати, обрати внимание, тут тоже два туалета имеются… Прямо – сауна, а там – водоём.

Мы прошли через широкий проход с арочным сводом и оказались в огромном зале, противоположная и правая стены которого были выполнены из матового стекла; сквозь него снаружи проникал меркнущий свет уходящего дня. Всю площадь помещения, не считая узкого бортика по периметру, занимал бассейн. Мы стояли на полукруглой площадке, от которой также полукругом уходили под воду ступеньки.

– Бассейн!!! Грандиозно! У меня никогда дома не было бассейна, – восторгался я, щупая воду рукой. – Метров десять на двадцать будет, не меньше. Водичка классная! А искупаться можно?

– Конечно, Фомич, – смеялась Люси над моим ребячеством. – Тебе помочь снять одежду?

– Не надо, Люсик. Что, у меня рук нет? – ответил я и стал быстро раздеваться.

Сначала из чувства стыдливости хотел оставить на себе шорты, но подумал: «А какой смысл? Пока я несколько суток валялся на их операционном столе в растопыренной позе, Люсик меня, голого, рассмотрела как облупленного», – и снял их. Встал под душ, обмылся мыльными струями, ополоснулся и с разбегу нырнул в бассейн. Купался я с огромным наслаждением: плавал, гребя со всей мощью и меняя стили; нырял, плескался и дурачился, хохоча и радуясь жизни. А Люси прибрала мою одежду и присела на корточки у лестницы. Мне показалось, что она любовалась мной. Когда, вдоволь накупавшись, я поднялся по ступеням, она, глядя на меня с восхищением, подала большое мягкое полотенце и, без каких-либо команд с моей стороны, стала помогать мне вытираться, что, возможно, входило в круг её обязанностей.

В раздевалке мы присели на диван. Я достал из холодильника две баночки с березовым соком, открыл их и одну – протянул служанке. Напившись и отдышавшись, я надел спортивные брюки и олимпийку на голое тело, сланцы – на босу ногу, и мы продолжили обход.

Выйдя из моечного комплекса, Люси направилась прямо по коридору в сторону лоджии, но я остановил её вопросом:

– А куда ведет эта дверь?

– В мастерскую, – ответила она. – Правда, в неё можно пройти через спальню и кабинет, как я и собиралась сделать.

– Спать мне пока не хочется. Давай-ка пойдем другим путем – через мастерскую, – предложил я и, не дожидаясь её ответа, толкнул дверь.

Прямоугольное длинное помещение мастерской было функционально разделено стеллажом на лабораторию и слесарный цех. Я осмотрелся. Всё здесь было аккуратно расставлено, разложено; всё имело укомплектованный и товарный вид; кругом было опрятно и чисто.

В лаборатории, торцом к окну, стоял покрытый фторопластовым листом большой стол, на котором лежали две реторты, миниатюрная газовая горелка, сосуд Дюара и портативный лазерный гиперболоид – об этом гласила надпись на его корпусе. К одной стене были пристегнуты хомутами баллоны с жидким азотом и углекислотой; вдоль другой стены на амортизационных подставках размещались – вакуумная установка, компрессор и домашний синхрофазотрон. На полках – термометры, манометры, какие-то колбы, мензурки, ёмкости с реактивами, бутылочки да флакончики с наклейками; на одном пузырьке я прочитал: «жидкость-невидимка», на другом – «капли ночного видения».