Владимир Кириллов: Первомайский сон

См. «Совнарком мировой» в стихотворении В. Кириллова К нам, кто сердцем молод… (1920).

Этот глобус напоминает тот, который возвышается над бывшим зданием компании Зингера (теперь Дом книги) в Санкт-Петербурге на углу Невского проспекта и канала Грибоедова.

См. стихотворение Кириллова «Памятник труда» (1920), в сб.: Пролетарские поэты первых лет советской эпохи, ук. кн., стр. 242.

«Люди сами стали боги» (В. Кириллов, Стихотворения 1914–1918, Пг., 1918, стр. 16). Идеи эвгеники, омоложения, воскрешения были распространены в Советском Союзе в 20-е годы. См.: Жизнь и техника будущего: социальные и научно-технические утопии, под. ред. Арк. A-на и Э. Кольмана, М. — Л., 1928. В литературе см. Собачье сердце М. Булгакова, Пао-Пао И. Сельвинского, Клоп В. Маяковского (мотив воскрешения замороженного трупа был уже использован американским писателем Э. Беллами в утопическом романе Взгляд в прошлое, 2000–1887, переложенном на русском языке в 1890 под названием Через сто лет). В рецензии на журнал Твори! 1921, № 3–4, в котором был напечатан Первомайский сон, Новгородский писал: «Первомайский сон Влад. Кириллова есть неудачное подражание Беллами Через сто лет или какой-нибудь другой утопии, а может-быть простое желание попасть в этот „Пантеон Революции“ за свои поэтические заслуги» ( Зори грядущего, Харьков, 1922, № 5, стр. 173).

См. письмо Горького А. К. Воронскому от 17 апреля 1926 (М. Горький и советская печать, Архив А. М. Горького, т. X, кн. 2, М., 1965, стр. 31–32). А. Чаянов думал, что «стальная машина» будет изготовлять «из воздуха хлеб и ткани будущего» (А. Чаянов, «Возможное будущее сельского хозяйства», в ук. кн. Жизнь и техника будущего, стр. 261, 285).

Б. Арватов, «Эстетический фетишизм», Печать и Революция, 1923, № 3, стр. 86–95, и в его кн. Социологическая поэтика, М., 1928, стр. 85-100.

Б. Арватов, ук. кн., стр. 94, 95–96. Другой Лефовец, В. Силлов (расстрелянный в 1930 г.), отмечал у Кириллова (в сборнике Отплытие) и у М. Герасимова ( Железное цветение) обилие образов «церковно-бытового, мистического характера», «идеалистический уклон», «мистическое восприятие революции и труда» («Расея или РСФСР: заметка о пролетарской поэзии», ЛЕФ, 1923, № 2, стр. 119–129).

Так определял стиль В. Кириллова Вал. Полянский: «Этапы творчества В. Кириллова», На литературном посту, 1926, № 1, стр. 367 (статья перепечатана в кн. Полянского, Вопросы современной критики, М., 1927, стр. 196–208).

В. Кириллов, Отплытие, М., 1923, стр. 47.

О роли утопии, даже художественно слабой, А. Луначарский говорил в своем докладе на первом Всероссийском съезде крестьянских писателей в 1929 г. ( Крестьянская литература и генеральная линия Партии ):

«Если, скажем, принять последний акт пьесы Клоп Маяковского за изображение будущего общества, которого мы желаем, то можно сказать: не стоит для этого бороться, ибо более невежественного, неудачного общества нельзя себе представить <���…>. Все, что до сих пор писалось в утопических романах, слабо. Но если, исходя из того, что до сих пор попытки не удавались, мы скажем, что об этом нельзя писать, это будет жестокая ошибка. Как сказал Н. И. Бухарин, наша молодежь не знает царя и околоточного, она выросла в нашем строе, ей не с чем их сравнивать и поэтому она не чувствует переходности, у ней нет конкретного представления о прошлом и будущем. Но о прошлом она может почерпнуть знание от писателей-реалистов прошлого и истории, а внушить живое представление о том, куда мы идем, без того, что называется утопическим романом, нельзя. Пусть он утопичен — но это есть художественное произведение.» (РО Пушкинского дома, ф. 110, № 24, л. 11–12; в печатных изданиях этой речи ссылка на Бухарина отсутствует, и фамилия Мейерхольда добавлена через дефис после фамилии Маяковского).

«В прежнее время весьма наивно полагали, что управлять народнохозяйственной жизнью можно только распоряжаясь, подчиняя, национализируя, запрещая, приказывая и давая наряды, словом, выполняя через безвольных исполнителей план народнохозяйственной жизни» ( Путешествие … гл. 9).

А. Чаянов был реабилитирован 16 июля 1987 вместе с группой экономистов-меньшевиков. Он был арестован в 1930 г. по обвинению в принадлежности к мифической «Крестьянской трудовой партии» и был расстрелян в 1937 г.