Иван Сапрыкин - Тайна системы «Юпитер»

– Да, но министр пообещал заняться восстановлением санатория.

– Да, вы говорили… А что он хочет сделать?

– Он сказал, что нагонит сюда технику. Снесут оставшееся здание, так как оно находится в аварийном состоянии, и построят новое.

– Да что вы говорите! Передайте Владимиру Сергеевичу мою самую искреннюю благодарность! Не думал я, что он настолько проникнется тем, что здесь произошло. Значит, он выделит деньги?

– Он уже занимается этим вопросом.

– Это очень хорошо, – сказал профессор и, сделав небольшую паузу, сказал: – А как насчёт нашего полёта? Мне ещё нужно лететь в столицу, или без этого уже можно обойтись?

– Я думаю, что всё-таки вам придётся слетать в Москву. Я тут связывался с некоторыми людьми, и они сказали, что Роскосмос в принципе не против полёта на Европу, но остаётся провести бумажную волокиту, и для этого нужно ваше присутствие, так как прибегать к электронной переписке, они почему-то не хотят.

– Конспирация! – съязвил Геннадий Юрьевич. – Они не хотят утечки информации. Хотя, что там утаивать?! Ну, собрались, ну, полетели! Делов-то!.. Ладно. Мне нужно возвращаться в лабораторию, а то там шастают всякие подозрительные личности и пытаются выведать мои секреты. Да и Бионика в коме… Кстати. У неё теперь новое имя.

– Новое имя? Вы решили её переименовать? – улыбнулся мистер Паркер.

– Нет, это она сама себя переименовала! Теперь её зовут Ника. Так её называет её парень…

– Кто?!

– Да-да, мистер, вы не ослышались! У нашей Ники появился мужчина! Он работает пилотом в институте… а-а-а… как же его-то… А! Алексей Витальевич. Фамилию забыл. Они провели вместе весь сегодняшний день. Чем они там занимались, понятия не имею, но надеюсь, что не чем-нибудь нехорошим…

– О-о! Так наша девочка выросла! Поздравляю!

– С чем?!

– С настоящим совершеннолетием Бионики.

– Ника… Её зовут Ника, – поправил профессор с каким-то сожалением в голосе.

– Ника. Прекрасное имя! Мне нравится. Это она сама его придумала?

– Чёрт его знает… Я даже толком не успел узнать, что они там в городе делали! Я только начал спрашивать, и тут Би… э-э… Ника потеряла сознание… а перед этим она кричала, представляете! Она кричала, проявляла чувства, её голос был полон эмоций, и что самое главное, мне кажется, что она по уши втрескалась в этого пилота!

Мистер Паркер громко рассмеялся:

– Вот это да! Правда? Так это же прекрасно!

– Не вижу ничего прекрасного!

– Ну как же! Она наконец-то стала настоящей девушкой! Она настоящий человек со своими переживаниями, горестями, радостями, мыслями, эмоциями, желаниями!.. Jesus! Наконец-то это произошло! Поздравляю, профессор! Ваш эксперимент удался на славу!

– И этот эксперимент сейчас при смерти…

– Вот как всегда он вольёт ложку дёгтя!

Профессор на этом решил завершить разговор; он попрощался с мистером Паркером, пнул на прощание дворецкого Леонардо, и поспешил обратно в лабораторию.

Леонардо обиженно смотрел одним уцелевшим глазом на своего создателя и пытался что-то произнести. Он стал заикаться ещё больше, и среди его повторяющихся бормотаний слышалась просьба: Леонардо просил профессора восстановить его тело и вернуть его к жизни. Но Геннадий Юрьевич не услышал своего дворецкого, – он спешил к своей дочери, которая была ему дороже всего на свете (хотя, он этого никому никогда не показывал).

Было два часа ночи; напольные часы, сделанные по образцу девятнадцатого века, только что пробили два раза, наполняя небольшой кабинет своим рвущим тишину глубоким звуком.

Полная луна отбрасывала сквозь щелку между занавесками свой тусклый белёсый свет. Тёплая летняя ночь дышала прохладой после жаркого июньского дня.

Маленький кабинет был освещён только лишь настольной лампой, что стояла на рабочем столе. За столом сидел Геннадий Юрьевич; он прикрыл глаза и, казалось, спал. Но на самом деле, это было не так. К голове профессора были прикреплены несколько датчиков. Перед ним стоял монитор, на котором постоянно мелькали слова, выстраивающиеся в предложения, а предложения – в абзацы. Текст быстро набирался, иногда останавливаясь; буквы заполняли экран – страница за страницей.

Так продолжалось некоторое время, прежде чем профессор, наконец, открыл глаза и стал всматриваться в текст.

– Хм… Недурно… – пробормотал он. – Ещё немного и можно будет запатентовать эту мою новую фигню.

«Фигнёй» профессор назвал своё новое изобретение. Это была специальная компьютерная система, которая могла подключаться к мозгу человека и считывать мысли. Геннадий Юрьевич сейчас как раз и занимался тем, что тестировал работу изобретения, над которым работал на протяжении всего этого года. Сегодня днём, он завершил программу, внёс все соответствующие коррективы, и решил проверить, как всё работает. Получилось неплохо: текст на мониторе полностью копировал мысли профессора.