Джек Вэнс - Языки Пао. (Роман)

Поднявшись на ноги, раскольник жестом поманил Берана за собой: «Пойдем. Бустамонте атакует».

Они поднялись на плоскую крышу, защищенную прозрачным куполом.

«А вот и наши гости, — Палафокс указал на небо. — Марионетки в руках злобствующего ничтожества».

На фоне сероватых перистых облаков возникли черные прямоугольники воздушных бронетранспортеров. В трех километрах от городка один из них уже приземлился — из него выскакивали черноголовые лиловые фигурки нейтралоидов.

«Хорошо, что так получилось, — удовлетворенно отметил Палафокс. — Давно пора проучить Бустамонте за нахальство». Раскольник наклонил голову, выслушивая внутреннее сообщение: «Наблюдай! Никакая армия не в силах нанести ущерб наставнику Института!»

Беран услышал — возможно, просто почувствовал — вибрирующий, пульсирующий звук, настолько высокий, что он воспринимался скорее как давление воздуха. Воздушные транспортеры стали совершать странные маневры — ныряя, поднимаясь в облака, разгоняясь навстречу друг другу и едва не сталкиваясь. Вскоре все они поспешно улетели за горизонт. В то же время отряд мамаронов, высадившийся на плато, пришел в неистовое возбуждение. Нейтралоиды беспорядочно бегали кругами, потрясая оружием над головой, приседая и подпрыгивая. Пульсирующий свист прекратился; мамароны повалились на землю.

Палафокс бледно улыбнулся: «Они вряд ли станут нам снова надоедать».

«Бустамонте попробует нас бомбить».

«Если он еще не спятил, Бустамонте воздержится от таких мер, — пренебрежительно отозвался Палафокс. — Думаю, на это ему хватит умственных способностей».

«А тогда что он будет делать?»

«Что делает любой тиран, когда видит, что его власть рушится? Бросается на все, что попадется под руку, мечется, как хищник в клетке».

Действительно, дальнейшие поступки Бустамонте отличались бессмысленной жестокостью. Вести о явлении Берана народу во мгновение ока облетели восемь континентов, несмотря на отчаянные попытки Бустамонте истолковать события в свою пользу. Паоны, тосковавшие по восстановлению традиций и ненавидевшие социальные эксперименты узурпатора, отреагировали в полном соответствии со своим характером. Всюду замедлялась и останавливалась любая работа. Всякое сотрудничество с представителями власти прекратилось.

Сначала Бустамонте прибегал к убеждению, давал грандиозные обещания и объявлял амнистии. Полное безразличие населения оскорбляло его больше, чем волна гневных демонстраций. Общественный транспорт замер, сети энергоснабжения и связи отключились, даже личная прислуга Бустамонте перестала приходить на работу.

Мамарон, которому пришлось выполнять непривычные обязанности лакея, обжег руки узурпатора горячим полотенцем, что стало последней каплей — Бустамонте взорвался, вся его накопившаяся ярость вырвалась наружу: «Я перед ними пел и плясал, как ярмарочный зазывала! Что ж, теперь они у меня запоют и попляшут!»

Выбрав по жребию сотню деревень, Бустамонте разрешил нейтралоидам сделать с их обитателями все, что им было заблагорассудится.

Убийства и пытки не впечатлили остальное население; любой знаток истории Пао мог бы предсказать такой результат — точнее, такое отсутствие результатов. Узнав о карательных мерах, Беран внутренне корчился, мучимый угрызениями совести. Он обрушился на Палафокса с горькими обвинениями.

Упреки не задевали раскольника. Он снова невозмутимо указал на тот факт, что все люди умирают, что боль носит временный характер, и что в любом случае боязнь физических страданий свидетельствует лишь об отсутствии психической дисциплины. Демонстрируя свою правоту, Палафокс поднял руку над пламенем газовой горелки и держал ее неподвижно, пока плоть не обуглилась под растрескавшейся кожей. Раскольник бесстрастно наблюдал за тем, как поджаривалась его конечность.

«Но паонов никто не учил вашим трюкам самовнушения — они чувствуют боль!» — воскликнул Беран.

«Достойное сожаления обстоятельство, — согласился Палафокс. — Я никому не желаю страданий. До тех пор, однако, пока Бустамонте не свергнут — или до тех пор, пока его не убьют — неприятные эпизоды такого рода будут продолжаться».

«Почему вы не уничтожите его татуированных чудовищ? — неистовствовал Беран. — У вас есть все необходимые средства!»

«Ты сам можешь уничтожить Бустамонте — средства я тебе предоставлю».

«Теперь я вас понимаю! — с яростным презрением выпалил Беран. — Вы хотите убить его моими руками. Надо полагать, вся эта последовательность катастроф была задумана изначально исключительно с этой целью. Будь по-вашему! Я с радостью его убью! Вооружите меня, скажите, где его найти — если меня постигнет неудача и я погибну, по меньшей мере я положу конец своему невыносимому положению!»